– Ого! Где же ты так? – спросил он, бережно ощупывая припухшую сине-сиреневую лодыжку со всех сторон. Его тонкие и длинные пальцы приятно холодили кожу, вызывая рой мурашек. – Это вывих.

– На мостовой сегодня, – ответила я, и вновь шмыгнула носом.

«Да что же это я вдруг расклеилась так из-за какого-то вывиха?» – с раздражением подумала я про саму себя. Чтобы не упасть с колена Дариона, пришлось одной рукой обхватить мужчину за шею. Я чувствовала себя крайне неловко, но по-другому удержаться не получалось.

– Я сейчас попробую вылечить твою ногу, но будет немного больно, – сказал глава СБИ, а на кончиках его пальцев заискрились золотые искры лечебного заклинания. – Ты пока расскажи, куда так бежала, что умудрилась вывихнуть лодыжку. Я вообще удивлён, как ты до сих пор на ногах с такой травмой держалась.

В этот момент искры сорвались с его пальцев и стали впитываться ледяными иголочками в мою припухшую лодыжку. С каждой новой искрой я чувствовала, как ноющая боль медленно затухает. От долгожданного облегчения я замычала, прикрыв глаза:

– М-м-м-м-м…

– Так больно? – неправильно меня понял Дарион, нахмурившись и вмиг убрав руку от моей ноги.

Я, уткнувшись носом в его шею, пробормотала:

– Нет-нет, очень приятно, ты продолжай. Я просто наслаждаюсь.

Я почувствовала, как мужчина слегка вздрогнул при моих словах, но затем вновь продолжил лечить мою многострадальную ногу. Из-за вынужденной близости я чувствовала его еле слышимый ореховый аромат одеколона.

– Так что же с тобой приключилось на этот раз? – спросил Дарион, а в его голосе проскользнуло неприкрытое любопытство.

– Да, в общем-то, ничего особенно не случилось, – я пробубнила, уткнувшись носом в его шею, потому что мне было стыдно рассказывать о том, какая я неудачница, что за три с половиной месяца так и не нашла себе работы даже горничной. – Я бежала с очередного собеседования домой, чтобы успеть в оперу. Поскользнулась на замёрзшей мостовой, вот и результат.

– Собеседования? – переспросил Дарион, продолжая лечить мою ногу.

Я вспомнила, как сегодня в первом месте со мной даже разговаривать не захотели, заглянув в мою трудовую книжку. «Публичный дом? Милочка, у нас приличное заведение, нам не надо, чтобы подавальщицы еды посетителей совращали. Можете быть свободны», – уничижительным тоном заявила низкорослая хозяйка таверны для рабочего класса, презрительно смерив меня взглядом.

Неожиданно для себя я вновь всхлипнула, потом ещё раз и ещё. А уже через полминуты я со стыдом поняла, что намочила своими слезами тонкую ткань рубашки Дариона, от которой так вкусно пахло его одеколоном. В отличие от Бенефиса Дарион не поливал себя с головы до ног, его парфюм улавливался еле заметно, только вот так, когда утыкаешься в него носом.

– Собеседования, – со вздохом сказала я, оттирая слёзы. – Прости, что испортила тебе рубашку. Просто… накипело. Я уволилась три с половиной месяца назад из лаборатории департамента ОТПРУ и до их пор не могу найти себе работу. Каждый день хожу по самым разным местам, даже не по профилю пробовала податься, но всё время мне отказывают. Чувствую себя неудачницей, – уже совсем тихо призналась я, стыдливо краснея.

«Нашла кому жаловаться! Думаешь, ему есть дело до тебя? Да он задал вопрос из вежливости», – вдруг заговорил внутренний голос, и я замолчала.

Именно в этот момент гневный голос Бенефиса прервал наш разговор:

– Какого чёрта здесь происходит? Дарион, я уже тебе говорил, чтобы ты держал свои загребущие лапы подальше от моей девушки! Ты позволяешь себе слишком многое!

Я, услышав нотки нарастающего бешенства и боясь ссоры, тут же вскочила с колена Дариона. Как раз к этому моменту он уже закончил с целительным заклинанием, моя лодыжка выглядела и чувствовала себя прекрасно.