– А он не приехал, – отозвалась Вика, с любопытством разглядывая приятное, открытое лицо капитана. – Виктория Крылова.

– Видишь, Гена, с каким человеком тебе познакомиться удалось, – вновь затараторил Шаров. – Мало того что Вика самый одаренный молодой следователь всего Центрального управления, так она еще там и самая первая красавица! Что? – Евгений Геннадиевич покосился на Вику. – Что ты такое лицо делаешь? Это, между прочим, не я сам придумал. Все со слов твоего ненаглядного Реваева.

– Вот прям так и все, – усмехнулась Крылова.

– Ну, про одаренного следователя это точно он мне рассказывал, – заверил Шаров, – а то, что ты красавица, – это мы с Геной и так видим. Гена, я правильно говорю?

– Так точно! – громогласно отозвался Михеев.

– Да что ж ты мне на ухо так орешь! – поморщился криминалист. – Ладно, я вас, молодежь, оставлю. Мне еще несколько фотографий сделать надо, а вы тут воркуйте.

Продолжая бубнить себе под нос, криминалист удалился. Виктория и Геннадий смущенно смотрели друг на друга, не зная, с чего начать разговор.

– Я так поняла, никаких следов преступник нам не оставил.

– Если не считать сгоревшей машины, то, похоже, так и есть, – развел руками Михеев. – Когда мы приехали, пожарных уже не было, тут только из каршеринговой компании да со страховой пара менеджеров покрутились, но они минут десять назад как уехали.

– Под камеру машина не попадает? – Крылова в тщетной надежде огляделась по сторонам.

– Нет, я уже все осмотрел, сюда ничего не бьет, – покачал головой оперативник, – улицу отсматривать, скорее всего, тоже особого смысла не имеет. Вряд ли он так глуп, что прямо здесь пересел на другую машину. Скорее всего, немного прошелся лесочком. Тепло, погода хорошая. Вышел где-нибудь в Коньково или Чертаново, а там уже взял транспорт.

– Ну да, в лесу и переодеться можно незаметно, – согласилась Крылова, – но вы на всякий случай запросите записи с ближайших камер. Выясним точное время. Когда он здесь оказался, ну и мало ли, вдруг так окажется, что приехала сюда одна машина, а уехала другая.

– Я понял. Сделаю, – кивнул капитан.

– Больно ведь, идиот! – возмущенно пожаловался Жора.

– В следующий раз я тебя вообще прибью, – в тон ему отозвался Фишман, пряча пистолет, рукояткой которого он со всей силы и врезал Мясоедову, – лежи тихо и радуйся, что я так быстро стреляю.

– Я радуюсь, не то слово как радуюсь. – Жора осторожно потрогал стремительно багровеющее ухо. – По голове-то зачем бить?

– А ты скажи мне, Жорик, – Фишман присел на корточки рядом с оперативником, – я разве в твою работу лезу? Ты говоришь – в эту квартиру входим, мы входим. Я ведь не лезу к тебе с советами, не говорю, а давай еще соседнюю дверь вышибем, она тоже симпатичная. Чего молчишь? Так ведь?

– Ну, так, – уныло согласился Мясоедов.

– А раз так, то с какого перепуга ты всегда впереди меня пролезть норовишь? Нет, ты, если очень хочешь, можешь к нам из оперов перейти, я тебя даже возьму. Нам как раз такого лося надо, двери ломать будешь.

– Ладно уж, разошелся.