Барин — смертник. Он не виноват в том, что в полном объеме владеет непростым искусством сапера и может по малейшим изменениям в окружающем ландшафте угадать тщательно замаскированные минные заграждения, устроенные вдоль дороги. Конечно, совсем недавно здесь благополучно проехал караван машин с нашей стороны, и никто нигде не взорвался. Но ведь в караване были проводники. Тут ведь как делают: подъехал к определенному участку, отошел от дороги в кусты метров на пять и выключил фотореле. Проехал этот участок, снова сошел с дороги — потянул за проволочку: реле опять включено. Добро пожаловать в ЗОНУ, гости дорогие, непрошеные! Так что — удачи тебе, Барин…
Метрах в семистах от боестолкновения «Форд» останавливается. Барин выходит из машины и скрывается в придорожных кустах — мы синхронно валимся с телеги на дорогу и залегаем. Спустя две минуты Барин появляется из кустов и жестом показывает, чтобы подождали. Затем садится в «Форд» и очень осторожно проезжает метров пятьдесят. Я с тревогой смотрю на часы: если будем перемещаться такими темпами, придется где-нибудь на выезде из ЗОНЫ принять неравный бой с рейдовым отрядом Рашида, значительно превосходящим нас по всем параметрам. Но вроде бы все в норме — Барин высовывает через окно левую руку и крутит ею в воздухе, что на армейском языке жестов во все времена означало «заводи».
Таким же образом преодолев еще три подозрительных участка, расположенных друг от друга на удалении что-то около километра, мы вырываемся на оперативный простор. Дорога становится шире, лес редеет — кажется, что воздух здесь как-то чище и легче, чем под мрачным небом ЗОНЫ.
Перед тем как покинуть пределы ЗОНЫ, мы проделываем последнюю инсценировку. Распрягаем лошадь, отпуская ее на волю и устраиваем трупы бекмурзаевских ребятишек в кустах у дороги: вроде бы замаскировали, но поспешно, небрежно этак. В общем, если быстро перемещаться по дороге и поверхностно вести наблюдение, обнаружить трупы непросто. Но коренные обитатели ЗОНЫ обшаривают взглядом каждый кустик, каждый бугорок на дороге и, вне всякого сомнения, обнаружат тела убитых метров за пятьдесят до приближения к ним. И будут минут десять подползать, принимая все необходимые меры предосторожности. Тут, знаете ли, частенько минируют трупы. Потянул за руку, а там «сюрприз»…
Затем мы устраиваемся в «Форде» и мчимся прочь. До свидания, ЗОНА! Операция прошла успешно — как обычно (тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо). У Рустема Гушмазукаева будет целая куча вопросов к «смежникам» из-за границы. Даже если учитывать только один этот фактор, вопрос существования новоделанного КОРИДОРА становится весьма и весьма проблематичным. Но не это главное. Главное то, что у Рашида Бекмурзаева вопросов вообще не возникнет — после обнаружения тел своих людей на маршруте движения каравана славян. Тут, знаете ли, нюансик один есть. Семья Рашида здорово пострадала во время РЧВ.[2] Федеральная авиация бомбила Челуши, поскольку оттуда частенько по нашим войскам работала какая-то левая артиллерия. И как всегда бывает в таких случаях, погибло много людей, не имеющих к войне касательства: стариков, женщин и детей.
Поэтому Рашид смертельно ненавидит славян. Думаете, почему он, будучи хозяином Сарпинского ущелья, во всех отношениях удобного для организации КОРИДОРА, лично не пожелал контактировать с российскими теневиками? Конечно, есть много чеченцев, пострадавших во время войны и вовсю работающих в одной упряжке с нашими хитрожопыми чинушами. Но Рашид — человек иного склада. Он настоящий «непримиримый». Он лично пытает славян, попавших в ЗОНЕ в лапы его гвардейцев, и любит развлекаться тем, что медленно снимает с человека кожу, что получается у него весьма недурственно: задолго до РЧВ Рашид некоторое время работал таксидермистом.
Так что — прощай КОРИДОР. Теперь твоим новым хозяевам путь в ЗОНУ заказан. Более того, им придется покупать бронированные автомобили, потому что даже на российской земле они не застрахованы от неприятных сюрпризов.
А нас впереди ожидает армейский грузовик, где скучает Клоп с чистыми пропечатанными накладными и доверенностями, в которые совсем нетрудно вписать все что угодно: хоть целый парк гаубиц «Д-30». Клоп займется «перегоном» партии оружия, а мы поедем отдыхать. До следующего раза, ЗОНА!
Глава 3
Неделя после провокации у Сарпинского ущелья прошла более-менее спокойно. Агенты развлекались по обычному плану: ели, спали и качались во дворе — там у них оборудован под навесом небольшой многофункциональный спортзал с разными железяками и боксерскими грушами. Я ночи напролет валялся на веранде своего дома, запоем читал все, что под руку подвернется, и совершенствовался в английском. С утра до вечера спал — я днем спать люблю, — а вечерком шел прогуляться к Шведову, благо неподалеку, чтобы разузнать оперативную обстановку в ЗОНЕ и прилегающих окрестностях.
Да, не удивляйтесь, у меня есть собственный дом — такой вот маленький штришок к портрету. Помните, я рассказывал, что как-то мимоходом ограбил одного симпатичного парнишу по имени Абдулла Бекаев (упокой Аллах его грешную душу) на пол-«лимона» баксов? Сорок штук у меня отнял в Зеленогорске бандитский бригадир Белый (царствие небесное), а остальные я отдал на хранение полковнику. Надеялся, что наступит такое время, когда на эти деньги я смогу вооружить и экипировать небольшой отрядик камикадзе для тотального террора на территории суверенной Ичкерии — эта идея долго жгла мою душу после того, как потерял жену и утратил веру в ценность жизни. Но время все расставило по своим местам. Мой «газават» как-то самопроизвольно утратил свой смысл. Во-первых, как справедливо заметил однажды полковник, это полный идиотизм — мстить целому народу за причиненное тебе горе. Во-вторых, то, что я делаю сейчас, вполне компенсирует невостребованную жажду мести за мою исковерканную судьбу и горечь утрат многих моих боевых братьев, оставивших на этой войне часть своей души.
А потому я в один прекрасный день, устав житием в одном помещении со своенравным полковником, попросил Шведова приобрести мне неподалеку приличную усадьбу с высоким глухим забором, обязательными фруктовыми деревьями и, естественно, какой-никакой банькой. Без баньки, знаете ли, трудно в нашем меняющемся мире — скурвиться можно.
— Ладно, будет тебе домишко, — обрадовался Шведов и куда-то удалился на пару часов. Тут надо пояснить, отчего это полковник обрадовался. Дело в том, что до этого я периодически стращал шефа, что возьму свои деньги, наберу, как планировал, отряд, брошу к чертовой матери наше дело на произвол судьбы и умотаю в горы Ичкерии. Взрывать дороги, рушить мосты и расстреливать автоколонны, что под руку подвернутся, — короче, заниматься тотальным террором.
Шведова это здорово нервировало. Сами понимаете, перспектива потерять в один прекрасный день основного исполнителя, на котором держится пятьдесят процентов успеха всего предприятия, отнюдь не способствует поддержанию душевного равновесия. А тут — нате вам! Парень решил вести оседлый образ жизни. Начал тратить деньги и хочет приобрести дом. Очень приятно…
В общем, приобрел мне полковник очень даже неслабые хоромы со всей обстановкой — и совсем недорого. Всего за сто штук баксов. Двухметровый кирпичный забор, небольшая банька и просторная веранда с некрашеным деревянным полом. И зажил я самостоятельной жизнью. Нанял соседскую бабку за триста тысяч деревянными в месяц: стирать, убирать, готовить и ночевать, когда я прохлаждаюсь в ЗОНЕ.
Самостоятельность моя ознаменовалась приобретением значительного количества свободного времени и одной незначительной на первый взгляд проблемой. Время я тратил весьма продуктивно: обчистил все попавшие в поле зрения букинистические магазины, заимел солидную библиотеку и начал запоем читать, а попутно приобрел литературу для изучения английского языка, выписал себе ЕШКО[3] — английский для высшего уровня — и вовсю совершенствовался в языке. У меня с детства склонность к иностранным языкам: учился в спецшколе с английским уклоном и там увлекся постижением тайн чужой речи. И хотя запаса, полученного в спецшколе, вполне хватало, чтобы бегло вести диалог и смотреть без перевода крутые пиратские боевики, хотелось чего-то большего — даже и не знаю чего. Нет, эмигрировать в Штаты я пока что не собираюсь — мне и здесь недурственно живется, — но, может быть, когда-нибудь, в другой жизни, мне это пригодится. Если не завалят в одночасье в ЗОНЕ…
Теперь по поводу той самой проблемы, что на первый взгляд кажется незначительной. Я уже упоминал выше, что отношения с женщинами у меня складываются очень туго: не ловелас я, увы. Для того чтобы завоевать стоящую женщину, нужно располагать особым набором качеств, которых в моем арсенале нет. А нестоящая мне не нужна. Можно, конечно, время от времени прибегать к услугам дам известной категории, но это весьма рискованно — несть числа примерам печальных исходов таких связей. Разумеется, дабы избежать осложнений и не тратить время на завоевание прекрасной дамы, можно жить анахоретом. Но нельзя не брать в расчет физиологический аспект: я как-никак молодой здоровый мужик и, несмотря на заработанное на войне воспаление предстательной железы, довольно часто хочу совокупляться с молодыми красивыми дамами, причем очень активно и изощренно.
Так вот, когда я жил у полковника, такой проблемы не было. Во-первых, времени свободного было в обрез, а во-вторых, под боком всегда имелся готовый к услугам агрегат для удовлетворения внезапно возникавшей похоти.
Обычно это было так: я приходил в дом к «агентам» и как бы мимоходом интересовался: «А как там ваши дамы поживают?» На что прямолинейный Джо всегда реагировал удивительно однообразно — орал дурным голосом, так что слышно было во дворе: «Ирка (или Галька — в зависимости от графика дежурства)! Беги сюда! Сыч ебстись желает!!!» — после чего паскудно ухмылялся и деликатно уходил из своей комнаты.
Ну а далее — все по накатанному сценарию. Заходила Ирка (или Галька), дежурно улыбалась, запирала дверь на щеколду и гостеприимно раскидывала ноги в стороны, приглашая меня со всей дури ворваться в ее хорошо тренированные в результате многократного использования недра. Ну и врывался я-со всей дури. А куда денешься? Физиология требует своего.