— Слушай, ты что, не понимаешь, что эти мерзавцы убьют тебя не задумываясь? — злобно прошипел я по-английски. — Падай на землю и выполняй все их команды!

— Мужчины рода Макконнери никогда не боялись бандитов, — высокомерно заявил Грег. — Они что, струсили? Не хотят биться?

— Если бы ты имел обычную антропометрию, тебя бы просто стукнули прикладом по башке, — как можно убедительнее сообщил я. — Но ты, к несчастью, страшно здоров и можешь покалечить, потому подходить к тебе никто не станет, а просто пристрелят! Господи, ну какой ты тупой, а!

— Если бы хотели, давно бы уже пристрелили, — резонно заметил шотландец. — Бандиты всегда пугают свои жертвы; если проявлять твердость, они пасуют перед сильнейшим. Я в университете проходил курс прикладной психологии…

— А они не проходили этот ваш долбаный курс, — обреченно продолжил я, чувствуя, что безмерно устал от дурацкого поведения этого большого беби. — Они вообще понятия не имеют ни о каких курсах. Старший дал им команду стрелять по ногам. Если хочешь убедиться в серьезности их намерений, сделай еще пару шагов — посмотришь, что из этого получится. Давай, пошел! Идиот…

— Нэ хочит, значит, слущат, — сделал вывод Махмуд, послушав нашу перебранку. — На фуй такой нудьжн! — И обратился к своим соратникам по-чеченски:

— Придется валить этого быка. Давай по ногам…

— Стой! — пронзительно крикнул я, осененный внезапной идеей. — Мы гости Мурата Гиксоева! Мы его самые лучшие кунаки! В кунаков разве можно стрелять?

— Как сказал? — заинтересовался Махмуд, жестом показав своим подчиненным, что пока стрелять не надо. — Мурат?

— Да, Му-рат! Гик-со-ев! — проскандировал я, от души надеясь, что этот самый Мурат — следующий объект моей авантюрной программы — до сих пор жив и здоров. Тут, знаете ли, люди умирают на удивление быстро — обстановку годичной давности, которую помнил несчастный Гасан, ни в коем случае нельзя было считать величиной постоянной. А еще я надеялся, что Мурат Гиксоев не просто крестьянин или скотовод, а какой-нибудь большой мерзавец и отъявленный негодяй, которого все хорошо знают и уважают. В противном случае нам всем придется изрядно покрутить своими тренированными задами, чтобы вывернуться из этой передряги.

На породистом лице Махмуда отразилась напряженная работа мысли — парень мучительно изогнул бровь и начал шевелить губами, соображая, как ему поступить в столь нестандартной ситуации.

— Слушай, они что, действительно собираются прострелить мне ноги? — вдруг озаботился Грег, видимо, присмотревшись повнимательнее к тупым злобным рожам «индейцев» и осознав, что университетский курс прикладной психологии наверняка не распространялся на таких патологических типов. — Ты посмотри на их лица!

— Нет, они сейчас выстроятся в очередь и начнут ударно целовать тебя в задницу! — желчно проскрипел я. — У некоторых горских бандитов есть такой обычай: если кто-то большой и сильный дал в рожу их предводителю и ведет себя крайне хамски, с ним обязательно проделывают такой ритуал! Подожди, сейчас увидишь и почувствуешь!

— Мне бы не хотелось… — начал было Грег, отступая назад и приседая на корточки. Я так и не дослушал, чего же ему не хотелось — ложиться в грязь или подставлять свою волосатую задницу для поцелуев: работа мысли в породистой башке Махмуда завершилась.

— Ми били утром у Мурат, — заявил он, подмигнув своим соратникам — те вновь направили стволы на ноги Грега, который пригнулся еще ниже и, по всей видимости, уже согласился с тем, что придется все-таки поваляться в грязи. — У нэго нэт гост. Сабсэм, воабще нэт! Такой кунак — тожь нэ видел!

— Так мы к нему едем! — воодушевленно воскликнул я, от всей души радуясь, что попал в яблочко: Мурат жив и, судя по реакции главаря бандитов, имеет какой-то вес в данном районе. — Мы к нему тайно — он нас ждет не дождется и никому не говорит — секрет. Не веришь — поехали к нему, спросим.

— Вставай, — распорядился Махмуд, сделав нам с Филом жест, означающий, что можно более не валяться в грязи. Мы не заставили себя упрашивать, моментально встали и уставились на главаря, ожидая дальнейших распоряжений. На породистом лице Махмуда опять отразилась мучительная борьба мыслей: судя по всему, необходимость заниматься аналитической деятельностью повергала сына гор в состояние уныния. — Тебе Мурат ничего не говорил? — наконец поинтересовался Махмуд у полумилицейского. — Ну, типа гости к нему едут или как?

— Ничего, — отрицательно помотал головой полумилицейский и как-то подозрительно цыкнул зубом. — Если бы ехали, он бы мне сказал. Может, действительно секрет? Государственная тайна?

— Что будем делать? — удрученно пробормотал Махмуд. — И кстати, что за шишка такая — Аслан Баграев?

— Наверно, какой-то придурок в Грозном, — пожал плечами полумилицейский. — Для нас одна шишка — Мурат. Сам знаешь.