Сегодня не пошёл в школу. Был дома. Много вспоминал.
Свет знал названия фирм заранее. Наверное, он знает, что происходит.
Ещё одна непонятная фраза, которая, вдобавок ко всему, была единственной в файле от 3 мая 1993-го:
Свет всегда говорил про футпринт. Нам нельзя быть слишком заметными.
Мы работаем малыми объёмами.
И эта:
Волков или Баранов — не помню — двоюродный брат Света. Он в теме?
И наконец, то ли адрес, то ли место встречи:
На всякий случай.
Свет. Выйти на станции Разлив и идти прямо до тупика. Потом налево и ещё один раз направо —? — или нет.
Вот. Это всё, что я тогда подметил. Мне хотелось найти в дневнике что-то про те события, в которых я участвовал, но, как ни странно, про меня в файлах не было абсолютно ничего. 3 октября 1992 года Женя записал: «Смотрели с папой квартиру», — и всё. Возможно, речь шла как раз о той квартире на Бен-Гуриона.
26 августа 1994 года, в день нашего первого интервью, записи не было. 27-го тоже. А 28-го и 29 августа Женя записал, какие вещи в какие коробки они с отцом паковали.
Кроме дневника, было семь файлов со стихами и песнями. Я не очень увлекался музыкой, поэтому многие артисты мне не были знакомы. Песни были на любой вкус: Киркоров, Пугачёва, но в то же время и «ДДТ», и «Алиса». Я довольно внимательно прошелся по этим файлам и тоже не обнаружил ничего особенного.
Я выключил компьютер и вышел прогуляться. На улице было уже темно и прохладно, повсюду стрекотали сверчки. Дневник, честно говоря, разочаровал. Непонятно было, зачем Женя его вообще вёл, если в нём не рассказано о самом важном, будь то обман или правда. Кстати, Володя, друг семьи, журналист и специалист по НЛО, которого я подозревал в организации всего этого дурдома, не встречался в файлах ни разу. Зато был этот загадочный Свет. Кто это?
Возле нашего местного гастронома стоял телефон-автомат. Я подошёл к нему, засунул телекард и набрал номер из записной книжки.
— Нелли нет, — ответил мне старческий мужской голос, видимо, её отца. — А кто это?
— Это Саша, её приятель. Хотел у неё кое-что спросить про Ленинград. Может, я у вас спрошу? Можно?
Голос не ответил. И я продолжил:
— Вы знаете станцию Разлив?
— Разлив? — отец Нелли оживился. — Конечно! Очень красивое место. На берегу Финского залива. Там шалаш Ленина. Мой отец в тех краях воевал во время блокады.