– О побеге поговорим позже. Мне нужны сведения. Расскажешь – не умрёшь прямо сейчас.

– Всё, что пожелаете, сеньор…

Что там плёл Шико про государственную тайну? Медикус торопливо и с готовностью выложил мне самое важное: король бездетен. В течение года они с Луизой тщательно использовали время, когда «звёзды сулили» наибольшую вероятность зачатия. Ничего не произошло. К весне Генрих отчаялся, забросил «сауну а-ля рюсс», пустился во все тяжкие.

– Луиза могла призвать на помощь своих фаворитов.

– Не-ет, – Чеховский даже фыркнул от моего предположения. – Её величество блюдёт себя. Опасается «французской болезни», она здесь почти у каждого дворянина. Так вы мне поможете, ваша светлость? Или я пропал!

С истинно королевской благодарностью Генрих обвинил польского недотёпу в ухудшении самочувствия и утрате мужской силы. В Париже зрело «дело врачей».

– Ты под арестом? Или под надзором? Из дворца выберешься?

– Наверное… Куда же мне деваться потом?

– Встречай меня в полдень, дорога на Орлеан, в часе езды от Парижа есть таверна «Три кабана». Но учти, приведёшь с собой королевских гвардейцев, выкручусь как-нибудь, а потом достану из-под земли.

Хотя проще сдать меня прямо сейчас. Но отчего-то заломленные руки и дрожащий подбородок Чеховского убедили, что подлюка говорит правду. В виде исключения.

– Не сомневайтесь во мне, ваша светлость!

– Сгинь.

Не знаю, подслушал ли Шико исповедь горе-эскулапа. Его морщинистая рожа не выдала никаких чувств. Перехватив Чеховского в коридоре, он спровадил поляка подальше, чтоб тот не узнал о моём визите к королеве. Умение хранить тайны лейб-медик только что продемонстрировал во всей красе.

В покои Луизы не пустили даже Шико. Его с непреклонностью остановил гвардеец в синем мундире, меня проводила миловидная служанка.

Будуар королевы выглядел опрятнее других помещений Лувра, но меня в большей степени удивила скромность наряда августейшей особы. Она была одета в простое серое платье без обручей под юбкой, словно приготовилась играть роль простушки-пастушки в самодеятельном дворцовом театре. Столь же просто выглядела причёска, ничуть не напоминая привычные моему взгляду архитектурно-башенные сооружения, которые она таскала на голове, шествуя под руку с Генрихом. Вообще, королева без дюжины бриллиантов в волосах, на шее, на пальцах и на широком лифе казалась голой!

– Мой добрый Луи! Как хорошо, что вы откликнулись на мой зов… даже не зная наверняка, кто стоит за этим письмом.

Она протянула руку для поцелуя и тотчас получила его. Встав с колена, я счёл необходимым разъяснить:

– Совсем не многие женщины в Париже смеют предполагать, что я брошу Наварру в разгар войны и примчусь в Париж, в логово наших врагов. Быть может – королева Марго, но я хорошо знаю её почерк, а этот мне знаком менее. Я ехал к вам, ваше величество!

– Поверьте, мне очень приятно это слышать, дорогой граф. Я окружена множеством мужчин и, буду откровенна, беззастенчиво их использую, многих при этом презирая. Вы – совсем другой. Мужественный, печальный. Не склонный к оргиям в духе моего венценосного муженька. Конечно, я была разочарована, когда вы не поспешили присоединиться к моей свите. Разочарована вдвойне, узнав, что у вас есть дама сердца, и она – не я.

Откуда ей известно об Эльжбете?! Хотя историю моей несчастной любви знал не только Шико, но и дюжина других людей, включая миньонов и гиззаров, замешанных в дуэли с убийством Радзивилла. Но королева не просто услышала и запомнила сплетню. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: она целенаправленно интересовалась моими делами.