Глава 6

Пробираться в ночной тьме по улицам Измана, где бродят абдалы, было непросто. Для обычного человека – невозможно, но не для демджи. Когда небо на востоке по ту сторону огненной стены начало светлеть, мы уже добрались до окрестностей дворца, укрылись в подворотне и, дождавшись восхода, когда улицы стали наполняться прохожими, смешались с толпой на площади.

Вокруг царило непривычное возбуждение. Жители Измана только вчера собирались здесь, чтобы поглазеть на султимские состязания, которые мы так неожиданно прервали, а сегодня не было даже известно, чего ожидать: обмена заложников или публичной казни. Отношение к ней публики было явно иным, чем в случае мятежного принца или благословенной султимы, которые стали законными жертвами так называемого султанского правосудия. А та, которой грозила плаха сегодня, ни в чём не повинна и должна ответить за чужие преступления. Судя по угрюмо сжатым губам и потупленным взглядам окружающих, это понимала не одна я.

Тем не менее народ валом валил на площадь с самого рассвета. Наш маленький отряд разделился: мы с Жинем заняли выгодные места, держа револьверы наготове, Изз и Мазз в облике скворцов уселись на ближайшей крыше, а Хала держалась позади, приглядывая за всеми.

Наибольшую угрозу представляли абдалы. Из-за них в своё время я и не смогла спасти Имин, да и чары золотокожей на глиняных истуканов не действовали. Подберёшься близко ‒ сожгут заживо. Единственный шанс – уничтожить магическое слово, дающее им жизнь, которое спрятано в пятке и прикрыто металлом. Изз может обернуться леопардом и сорвать когтями бронзовый щиток, и тогда я или Жинь, кому из нас ближе, попробуем достать пулей слово, а Мазз в облике рухха унесёт пленницу. План довольно шаткий, но всё же лучше, чем ничего, как в день гибели Имин.

Я вгляделась в помост, где они с Широй расстались с жизнью. Уже совсем рассвело, и все глаза на площади устремились в ту сторону в ожидании несчастной, что умрёт за наши грехи. Минута проходила за минутой, и я то и дело нервно дотрагивалась до рукоятки револьвера на боку.

Тишина. Двери закрыты. Ни абдалов, ни девушки.

– Может, принцессу вернули? – предположил кто-то за спиной.

– А может, он просто пугал?

Ни то ни другое – кому знать, как не мне.

«Чего же ждёт султан?»

Краем глаза я уловила движение – не на помосте, а выше и в стороне, на вершине дворцовой стены. Сперва подумалось – игра света, но что-то притягивало взгляд, словно я могла видеть сквозь каменную кладку.

А затем кровавым пятном на фоне рассветного неба над стеной появилась величественная фигура правителя в пурпурной курте и сияющей золотом куфии. Султан прижимал к себе за талию молодую девушку, а по бокам стояли абдалы, отсвечивая в солнечных лучах доспехами из бронзы. Я задохнулась от ненависти и разочарования.

Белая ночная рубашка заложницы колыхалась на утреннем ветерке, чёрные волосы повисли спутанными прядями. Смертельно бледное лицо оживляла лишь ярко-алая черта поперёк шеи, и на миг я подумала, что горло уже перерезано, но это была верёвка. Могло показаться, что девушка просто опустила куфию, если бы такая же алая черта не тянулась к зубцу той самой стены, с которой спрыгнули мы с Жинем, спасаясь от мясорубки прошлого Ауранзеба.

Та верёвка помогла нам. Эта означала совсем другое. Султан не собирался казнить заложницу на плахе. Он решил её повесить!

До стены далеко, отсюда не достать. С колотящимся сердцем я обвела взглядом площадь, но за головами людей не разглядела никого из своих и в отчаянии стала проталкиваться в ту сторону, где ждали близнецы.

«Надо подать им знак, что план меняется, чтобы они летели к дворцу. Надо найти Халу, пусть затуманит разум султана, остановит его… или самой подобраться ближе и влепить ему пулю в лоб. Что угодно, лишь бы не дать девушке умереть!»

Толпа не давала пройти, напирая, будто встречное течение бурной реки. Лица вокруг одно за другим задирались кверху, замечая происходящее на стене.