Он наконец потерял самообладание и рыкнул:
– Прекрати свои шарады! Какой способ, способ – чего?
– Не кричи, пожалуйста. Способ убить меня, организовав утечку газа! Достаточно щелчка зажигалки – и все! – Я сорвалась на громкий шепот, потому что орать в голос в квартире, где все спят, не могла.
Молчание Алекса было долгим и каким-то тревожным. Вряд ли он искал оправдания – такие, как он, не оправдываются.
– Где ты сейчас? – наконец проговорил он.
– Какая разница? Ты не ответил на мой вопрос – так почему я должна отвечать на твой?
– Я не собирался убивать тебя. Такой ответ тебя устроит?
Ответ меня устроил.
В глубине души я была уверена, что это не он, но уж слишком все сходилось в точке, именуемой «Алекс». Мне было противно думать о нем вот так – со страхом, злобой и обидой. Как ни крути, а я любила его раньше, это сейчас могла уже почти честно сказать, что все закончилось. Господи, как же я любила его тогда – его руки, его голос, его взгляд. Как я слушала его игру на пианино – он всегда играл Шопена, когда замечал мое присутствие. Как я курила на окне, захлебываясь дымом и слезами, когда поняла, что он никогда не перестанет любить Марго. Да мало ли…
И теперь, когда он сказал короткую фразу «я не собирался убивать тебя», поверила ему безоговорочно и сразу. Он не лгал мне…
– Спасибо.
На том конце засмеялись. Я забыла, как он смеется, надо же…
– Мэ-ри, ты позвонила первой. Помнишь, я сказал, когда это случится, я приеду и помогу тебе?
– Прости. Мне не нужно, – поспешно отказалась я и отключила телефон.
Его приезда я боялась не столько из-за себя, сколько из-за Марго – та явно не будет рада видеть Призрака.
Все деньги, что я успела отложить на карточку, пришлось пустить на ремонт – кухню мою взрывом разметало в щепки, коридор и дверь в ванную тоже пострадали. Две недели я жила у Марго, испытывая нешуточные угрызения совести. Мне было неудобно перед Джефом. Казалось, я снова ввалилась в их жизнь, как татаро-монгольское иго, и они вынуждены терпеть меня. Марго, разумеется, была другого мнения, она искренне считала меня членом семьи и представить не могла, что я могу жить где-то еще. Где? У меня слишком мало знакомых в Москве, а друзей нет вообще – только Марго и Джеф. С возрастом становится сложнее обрастать связями и знакомствами, начинаешь бояться открывать свою душу кому-то, потому что ждешь подвоха. А без откровенности какая дружба? Но я могу открыться только Марго, потому и нет у меня никого, кроме нее.
В первую же ночь дома я засиделась в кухне за ноутбуком, пытаясь прогнать замучившую меня до полусмерти Музу. Упрямая девка не желала сдаваться, диктуя новые подробности биографии героини. У меня уже слипались глаза, но я продолжала стучать по клавиатуре, дописывая главу. И в этот момент мне показалось, будто я слышу, как в замке поворачивается ключ. Сначала я подумала – Марго, но, переведя взгляд вниз, увидела на экране время – половина четвертого утра, какая Марго… Был еще один вариант, но почему-то я его отмела – Алекс опять пропал, да и замки в двери новые. Хотя такие вот спектакли вполне в его духе. Я замерла, не в силах шевелиться, а ключ в замке все крутился туда-сюда, и было понятно, что человек с той стороны двери не может разобраться, в какую сторону его повернуть, чтобы открыть. Справившись с ужасом, я кинулась в коридор, накинула цепочку и с силой задвинула короткий, но толстый засов, который Джеф установил мне специально – для успокоения, так сказать. Глазок оказался залеплен чем-то с той стороны, и я не могла увидеть, кто это орудует. Схватив телефон, я лихорадочно набрала номер и, когда трубку сняли, громким шепотом завопила:
– Джеф!!! Джеф, у меня за дверью кто-то есть. Пытается вскрыть замок!
– Успокойся, я сейчас.
Было ощущение, что пара минут, которые потребовались Джефу, чтобы подняться, длились около месяца. Мне показалось, что я от страха состарилась за это время. Звонок в дверь застал меня на полу в ванной, где я сидела, обхватив колени руками. Кое-как заставив себя встать, я вышла в коридор и на цыпочках подошла к двери. Оттуда раздалось: