– Что ты тут делаешь? – повторил с подозрением помощник управляющего.

– Девчушка с двенадцатого этажа умудрилась уронить в унитаз куклу. Можете себе представить? Она застряла в основном коллекторе канализационного стока. Мне нужно вытащить ее оттуда, – сказал Бахуд.

– И здесь, по-твоему, пролегают трубы?

– Я искал выход к коммуникациям, – оправдываясь, проговорил Бахуд, с улыбкой приближаясь к сердитому собеседнику.

– А где твои инструменты?

– Что?

– Где твои инструменты, спрашиваю. Или ты собираешься крутить трубы голыми руками?

Бахуд повернул к себе руки ладонями вверх, не выпуская из правой фонарик, и критически осмотрел их, словно оценивая их пригодность как инструмента. Тем временем он сделал еще шаг к помощнику управляющего и остановился в метре от него, по-прежнему внимательно изучая руки.

– А что, вы полагаете, их недостаточно? – спросил он, оторвавшись, наконец, от этого занятия.

Помощник управляющего хотел что-то сказать, но Бахуд молниеносно ударил его фонариком в висок. Челюсть несчастного еще двигалась, когда он упал на колени, но с губ не срывалось ни звука. Бахуд шагнул в обход, однако, помощник управляющего, проявив недюжинную силу, словно капканом поймал его ногу. Бахуд взмахнул руками, чтобы удержать равновесие, выронив при этом фонарик, откатившийся куда-то в темноту. Обретя устойчивость, он повернулся устранить неожиданную помеху – губы помощника управляющего по-прежнему шевелились, хотя глаза уже закатились.

Быстро отодрав от себя его пальцы, Бахуд гораздо дольше разыскивал упавший фонарик, который нашелся под сломанной тележкой для гольфа. Бесчувственное тело он оставил валяться на полу: сейчас для него имело значение только время, а помощник управляющего и так отнял у него немало.

Ступив в коллекторный отсек, Бахуд ощутил холод. Влажный воздух масляной пленкой осел на коже: он вспотел под действием адреналина, к тому же температура в подвале оказалась градусов на восемь ниже, чем когда он разведывал путь, и Бахуду мимолетно вспомнилась болгарская темница.

Кнопку включения пришлось нажать трижды, прежде чем фонарик загорелся, дав неяркий, колеблющийся луч. Бахуд обругал себя за то, что воспользовался им вместо оружия. Это было глупо и нехарактерно для него. В последние несколько минут он допустил две ошибки сразу: сначала недооценил способность Майры к сопротивлению, затем негодным способом разделался с помощником управляющего. Тем не менее, фонарик светил, и это главное. Он нужен ему минуты на три, не больше, а при необходимости можно обойтись и без него.

Бахуд был где-то на середине пути к соединявшей здания стальной двери, когда услышал позади себя шум и обернулся, мгновенно выключив фонарик. Дверь в коллекторный отсек широко распахнулась, и в проем впрыгнула темная форма. В тусклом освещении подвала на миг мелькнул силуэт, затем дверь захлопнулась с громким металлическим стуком, эхом отразившимся от стен.

Пробираясь по коллекторному отсеку в первый раз, Бахуд узнал, что это место отличается превосходной акустикой, и ходить здесь все равно, что гулять внутри огромного гулкого барабана. В пустом пространстве коллекторных коридоров ничто не гасило звуки. Тут не было ковров, деревянных панелей и мебели, только бетон и металл.

И двое мужчин в чернильной темноте каменного мешка, выдолбленного в скальном основании Манхеттена в пяти метрах под уровнем поверхности.

Бахуд не испугался: все преимущества были на его стороне. У него имелся электрический фонарик, которым он мог воспользоваться при необходимости, и пистолет Ассада, заткнутый за пояс под комбинезоном. К тому же он представлял себе, где находится, знал, куда идти, и немного ориентировался в окружавшем пространстве. У его противника, вероятно, тоже имелось оружие, допустил Бахуд, однако у него не было ни источника света, ни мысленного представления, куда он попал. И, не имея причин бояться своего противника, Бахуд пришел в восторг: пожалуй, будет даже забавно поиграть с ним. «Наставники» в «Школе мастеров» обожали подкидывать ученикам подобные задачки.

Задержав дыхание. Бахуд прислушался и ровным счетом ничего не услышал: противник тоже пытался определить его позицию на слух. Затем Бахуд внезапно понял серьезный недостаток своего положения – время работало против него, ему надо было двигаться, а его визави – нет. Раз за ним погнался один человек, следом могли появиться и другие. Если он застрянет на мертвой точке, даже нью-йоркские полицейские сумеют в конце концов сплести сеть, из которой будет трудно ускользнуть. Значит он должен двигаться, причем так, чтобы это давало ему преимущество перед противником.

Бахуд опустился на колени, чтобы снять ботинки, и встревожился из-за поднятого этим простым движением шума: материя комбинезона громко зашуршала. Держа фонарик в зубах, Бахуд развязал шнурки, морщась от какофонии производимых им звуков.

Противник пока ничем не выдал себя. Бахуд представил его, согнувшегося в темноте на том самом месте, где он очутился, закрыв за собой дверь. Противник действовал правильно – чувствовалась спецподготовка, – однако долго так продолжаться не могло. Определив положение Бахуда, противник вынужден будет двигаться, и тогда Бахуд его убьет. Дождавшись первого шороха с его стороны, он ослепит жертву фонариком и прикончит одним выстрелом.