Пролог

Лестницы стали для его бабушки непреодолимым препятствием, поэтому Лион Брэйд без помех затаскивал свою добычу в подвал. К тому же от старости вместе со слухом ослабли ее умственные способности, так что, если до нее все же доносились стоны жертв, она списывала их на телевизионные шумы. Пару раз, прежде чем Брэйд довел свою технику до совершенства, у женщин вырывались громкие крики, но это было несколько лет назад, и бабка давно обо всем позабыла.

Брэйд предпочитал заниматься любимым делом в подвале еще и из-за наличия там большой дренажной канавы, которая в прошлом служила сливом старомодному стиральному агрегату с несколькими камерами и отделением для отжимания белья, а теперь полностью отвечала его требованиям. Поливаясь из шланга, он легко удалял с себя побочные продукты своей деятельности: а поскольку он всегда работал обнаженным, это не составляло большого труда. Канава была большой и никогда не засорялась, за исключением одного случая в самом начале, когда сток забила масса спутанных волос. Брэйд вынес из происшедшего урок и с тех пор использовал волосы для набивания пуфиков и для затейливой вышивки ими декоративных салфеточек для мебели. Удобные подушечки и салфеточки мило украсили гостиную. Но сначала, разумеется, он тщательно промывал волосы. Некоторые из женщин при жизни пользовались ужасными, дурно пахнущими лосьонами, лаками, муссами и гелями для волос. Иные же, если говорить честно, были просто нечистоплотны в своих привычках, а Брэйд являлся ярым поборником гигиены.

Однако, абсолютно замечательным местом делала подвал не его недоступность для бабушки, не пресловутая канава и даже не проходящие под потолком трубы, столь удобные для подвешивания добычи. Самой замечательной его особенностью была труба для побега.

Брэйд обнаружил ее случайно, заметив однажды, как его кот появился из-за обогревательной печи, неся в пасти одну из бесчисленных мышей, которых он обожал класть на стоявшую около канавы разделочную скамью Брэйда. Брэйд иногда гадал, не соревнуется ли с ним Тигр в количестве охотничьих трофеев в доступной ему кошачьей манере.

В стене за печью оказалась широкая щель от выпавшего кирпича. Вытащив из кладки еще несколько кирпичей, Брэйд проник в пустое пространство под домом и вскоре отыскал источник, поставлявший Тигру его жертвы. Дом в свое время был построен дедом Брэйда на кукурузном поле. Старика донимали видения, как городские окраины нахлынут на его владения, обогатив тем самым его карман, и, готовясь к грядущему нашествию, он разметил пятьдесят гектаров своей земли под участки для муниципальной и частной застройки. Как составную часть подготовки к наступлению цивилизации он начал прокладывать канализационную систему, которая, по его задумке, сбрасывала бы нечистоты в небольшую речушку по соседству, впадающую в конечном счете в Найобрэру. Мечты старика не осуществились – строительство началось уже после его смерти, – однако широкий зев первой и единственной канализационной трубы многообещающе зиял с той поры под домом Брэйда.

Брэйд исследовал свою находку по всей длине. Она вывела его на берег речушки в нескольких сотнях метров от дома и вне видимости оттуда. Внутри трубы было темно и страшно. В некоторых особо узких местах приходилось ползти на животе сквозь многолетние наслоения придонной грязи и отбросов, но, в общем, путь был довольно прямым и вполне доступным. Несколько имеющихся изгибов могли даже послужить его целям, обеспечив пространство, позволявшее повернуться лицом к возможному преследователю.

Если за ним придут, – а Брэйд знал, что за ним обязательно придут, – только последний идиот осмелится последовать за ним в бархатную черноту дыры. Благоразумный человек замешкается перед входом, вызовет помощь, постарается отыскать выход трубы на поверхность, что даст Брэйду необходимый для побега запас времени. Однако он предусмотрительно подготовился и на тот случай, если к нему все же пришлют идиота. За вторым поворотом трубы, где было достаточно места, чтобы развернуться, и где его не подозревающий о таком подвохе преследователь будет совершенно слеп, Брэйд спрятал один из своих любимых рабочих ножей – длинный и смертоносно-заостренный с обеих сторон; точный дубликат того, который он постоянно держал на разделочной скамье около дренажной канавы.

Соседи изредка приносили бабушке поспевшие фрукты или, измучившись от одиночества, просто заглядывали поболтать о том, о сем, поэтому, чтобы они нежданно-негаданно не возникали перед ним, Брэйд из предосторожности провел в подвал звонок. Услышав мелодичный перезвон, он оторвался от работы и с удивлением посмотрел вверх. Сегодня гостей больше не ожидалось: не так давно он выпроводил из дома полицейских, убедив их (в этом он не сомневался) в своей полной невиновности.

Торопливо содрав с рук резиновые перчатки, Лион натянул комбинезон механика, сунул ноги в сандалии и, перед тем как подняться по шаткой деревянной лесенке, убедился, что губы жертвы надежно залеплены куском лейкопластыря. Глаза женщины были закрыты, но Лион давно убедился, что жертвам доверять нельзя: они всегда стараются, по возможности, обмануть его, схитрить и отнюдь не всегда стопроцентно мертвы, если даже и выглядят таковыми.

Брэйд сразу узнал человека перед дверью. Он приходил вместе с полицейскими, но во время разговора не произнес ни слова.

– Привет, Лион, – сказал незнакомец и представился: – Меня зовут Джон Беккер.

– Вы что-нибудь забыли? – вежливо осведомился Брэйд и отступил назад, чтобы пришелец мог войти в дом. Он должен вести себя как человек, которому нечего скрывать и, следовательно, полиция – желанный гость в его доме.

Мужчина, назвавшийся Беккером, прошел в гостиную с непринужденностью, всколыхнувшей в Брэйде раздражение, и бросил через плечо:

– По-моему, это ты кое-что забыл.

– Не понимаю.