— Да, машин и так много … что ты там увидел?

Действительно, Алекс внезапно приподнялся с кресла и, вытянув шею, пытался что-то разглядеть среди жилого массива, мимо которого они двигались.

— Там мой дом, — сказал он, указав пальцем в сторону больших белых домов.

— Где? — Данута завертела головой. — Какой из них?

— А, уже проехали! — Алекс безнадежно махнул рукой и вновь опустился в кресло. — Ну ничего, не страшно — скоро все равно будем там.

— Соскучился?

— Нет, — Алекс как-то неровно вздохнул и сел еще глубже. — Я думаю о нас!

Некоторое время Данута внимательно смотрела на него, а затем вдруг придвинулась поближе и положила голову ему на плечо:

— Думай!

Автобус остановился на специальной площадке, с одной стороны которой размещалось большое офисное здание, а с другой шумел Кутузовский проспект. Дальше виднелся Парк Победы, затянутый утренней дымкой и бесконечный ряд яблоневых деревьев, на которых еще виднелись последние цветы.

— Красиво! — сказала Данута. Выйдя из автобуса, она несколько раз потянулась и с наслаждением расправила плечи, подставив лицо свежему утреннему ветерку.

— Здесь много красивых мест, это правда, — Алекс закинул на плечо обе их сумки и протянул девушке руку. — Пойдем!

— А где метро?

— Вон там, через дорогу. Тут нет наземного павильона, потому и не видно.

Станция, куда они спустились, называлась «Парк Победы». Само метро Дануте понравилось, но долго любоваться его красотами не пришлось — оказалось, что ехать им всего лишь одну остановку. Выйдя на «Славянском бульваре», они без всякого эскалатора поднялись наверх и Данута сразу узнала места, где они совсем недавно проезжали — перед ними вновь был все тот же Кутузовский проспект.

В метро уже стекались люди, спешившие на работу, так что им пришлось преодолевать встречный поток, прежде чем перейти на другую сторону, но их руки, однажды соединившись, больше не могли разомкнуться. Время для них вновь остановилось, замерев в ожидании главного события и, разговаривая обо всем на свете, они сами не заметили, как прошли пешком целый квартал, оказавшись перед нарядным бульваром, за которым и находился дом Алекса Бравова. Данута несколько раз силилась выговорить слово «Кременчугская» в названии улицы, но так и бросила это занятие, не добившись достойного результата, зато «четырнадцать», в номере дома, ей далось легко, поскольку вполне перекликалось со словенским stirinajst.

То, что было дальше, касалось только их двоих. Поднявшись на пятнадцатый этаж и едва войдя в квартиру, они сразу бросились друг друга в объятия. Много слов было не нужно — язык тела куда важнее и понятнее в данной ситуации, а если тела молодые и горячие, то их вообще не удержать. Скидывая на ходу ненужную одежду, они вместе прошли в душ и, больше не сдерживаемые никакими условностями, слились воедино, громким дыханием подчас перекрывая шум воды, струящейся сверху. Вскоре окружающий мир и вовсе перестал существовать, так что они даже не заметили, как перебрались в комнату, где подвергли кровать Алекса, самому жесткому испытанию на прочность. Три раза они сливались в одно целое и каждый раз был как последний, но судьба не для того свела этих двоих, чтобы даровать им так мало счастья — оно продолжалось и продолжалось. Три раза они были на вершине удовольствия, достигая его почти одновременно, и все три раза не могли насытиться друг другом. Они погружались все глубже и глубже, но в нахлынувшей любви уже не было дна, а бесконечное падение в эту бездну… оно так сладко.