Только чтобы понять это, я чуть не потеряла его.

– Его татуировки на руке, плече и груди… – говорю тихо.

Швед кивает.

– Он набил их в тюрьме. И именно в тюрьме получил прозвище Данте.

Крош начинает ржать и, видя моё недоумённое выражение, поясняет:

– Он от корки до корки знает «Божественную комедию» и задрочил ею мозги тюремщикам и всем сокамерникам. Да он до сих пор любит вставить цитаты из этой книги.

Я слабо улыбаюсь. Затем моя улыбка меркнет.

– И ещё он отрёкся… от Бога…

– Он разочаровался в Нём, Ангелина. Не понимает до сих пор, почему Он не уберёг его сестру. И почему не наказал тех мразей.

И я не понимаю.

Обнимаю себя руками.

– Спасибо, что рассказали его историю. Мне многое теперь стало ясно и понятно.

Поднимаюсь с места.

– Я хочу побыть рядом с ним.

– Конечно. Иди.

Иду к Денису… к Данте.

К моему Данте. Беру его за руку. Целую шершавую ладонь и говорю:

– Я люблю тебя, Данте. Очень люблю и буду с тобой всегда. Надеюсь, ты простишь меня за моё дурацкое поведение… И я согласна, любимый. Я стану твоей женой. Я говорю тебе «да».

* * *

Слава всем Высшим силам Данте открыл глаза и быстро пошёл на поправку.