Не обращая на меня внимания, Отец приблизил лицо к Курио.
– Ты должен найти способ копать глубже к Стиксу с помощью той магии, которой располагаешь. Пусть это послужит тебе уроком. В следующий раз это будут твои руки.
Отец открыл окно и выбросил язык Курио в сад, где его тут же схватила пара воронов, громко галдя.
– Сесиль, – сказал Отец. – Не смей мешать мне, когда я занимаюсь делами.
– Этот человек страдает! – Отец улыбнулся моим словам, и это привело меня в ещё большее бешенство. Он так сильно напомнил мне Эсме, что у меня задрожали руки. У Курио выпучились глаза, он захлёбывался собственной кровью. Я осторожно коснулась его, попыталась усадить, но, к моему удивлению, он с такой силой оттолкнул меня, что я чуть не упала на пол. К тому моменту его окружили Доро и Алые Сёстры, весь коридор ожил. Курио мычал и визжал что-то Доро на странном языке, который немой клоун, его товарищ по несчастью, кажется, понимал.
– Сесиль, – позвал Отец. – Идём.
Он переступил через трясущееся тело Курио и двинулся в сторону двери в Великий Лабиринт.
– Нет, – произнесла я настолько низким голосом, что Отец посмотрел на меня с любопытством.
Взгляд Доро встретился с моим. Алая Сестра с одинокой пирамидальной кроной волос положила руку мне на плечо и прошептала:
– Мы отведём Курио в его комнату. Здесь с тобой ему небезопасно.
Мой взгляд метался с Доро на сестёр и обратно к Курио, и все они смотрели на меня в страхе. Я отчётливо поняла, что мне здесь не место. Я постояла, немного пришла в себя и последовала за Отцом в сады.
– Что случилось такого важного, что ты прибежала ко мне с обвинениями?
Солнце стояло высоко, как всегда в лабиринте, наши сады не нуждались в дожде. Как будто ничего не произошло, Отец спокойно надел солнечные очки и оперся на трость. Его длинное пальто было слишком плотным для прогулки в таком тёплом месте. Приостановившись, он заметил что-то у себя на кружевном воротнике и раздражённо потрогал пятнышко. Это была кровь.
– Курио, – процедил он и двинулся в Великий Лабиринт.
Я шла позади на ватных ногах.
– Чем, ради всего святого, он такое заслужил? Ты отрезал ему язык, как… как варвар!
Он повернулся в узком проходе между живыми изгородями, чтобы встретиться со мной лицом к лицу.
– Уверяю тебя, Сесиль, Курио сам откусил себе язык.
– Едва ли, – фыркнула я. Со своего места у входа в лабиринт я до сих пор видела, как вздрагивают сияющие лаковые ботинки архитектора.
– Сесиль! – Отец стукнул тростью. – Уймись.