— Не переживай, — похлопал его по плечу Иван Андреевич, — в годы моей молодости была популярна одна песенка: если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло.
— Да я как-то все пытаюсь…
— Во всем надо искать и светлые стороны, потому что абсолютной тьмы не бывает в природе. К тому же, как доказал Ломоносов, все находится в гармонии: если в одном месте убыло, то в другом прибудет ровно столько же. Кстати, Марина сказала, что свой дом она перепишет на тебя в качестве благодарности за все, что ты для нее сделал в жизни. Домом она не дорожит, потому что не она его строила и не вложила в него ни капли своей души. Она знает, что ты будешь отказываться, потому просила, чтобы я тебя уломал.
Кудеяров покачал головой:
— Зачем он мне, ведь я в Москве.
— Ведь вернешься когда-нибудь, — продолжал настаивать Карсавин.
— Вернусь, даже хочу этого, — признался Павел, — но подачки мне не нужны.
Иван Андреевич убрал руку с его плеча:
— Давай еще по пятьдесят граммов, и я дам вам совет.
Теперь уже Павел разлил коньяк. Наполнил бокальчик и сказал:
— За Ломоносова, который во всем навел порядок.
Выпили, и опять писатель не закусил и даже рукавом не занюхал. И, поморщившись, сказал:
— А теперь мой совет: Паша, не надо гоняться за призраками. В мире так много достойных нашего внимания дам. Вот, например, ко мне обратилась девушка, которая с недавнего времени возглавляет местный Дом культуры. Она хочет провести у себя в ДК мой творческий вечер, пригласить туда телевизионную группу: у нее есть такая возможность. Я пока обдумываю предложение. Но, с другой стороны, будь я на пятнадцать лет моложе, я бы согласился на любое ее предложение. Умная, тоненькая… Вот только рыжая.
— Будем надеяться, что ножами она не кидается, — подхватил Кудеяров.
Ночью Павел проснулся, услышал, как поют сосны на ветру, сразу понял, где он находится, протянул руку, чтобы обнять Марину. Но рядом никого не было, тогда он сел в постели, собираясь спустить ноги с кровати, чтобы пойти за любимой, спуститься на первый этаж ее дома, но тут увидел звезды за окном и чужие сосны. Стало горько до тошноты от своего одиночества и обиды.
Глава пятнадцатая
Труп Головкина обнаружили на берегу озера. Накатанный спуск вел сюда с лесной дороги: летом подъезжали любители рыбалки, потому что здесь было тихо и безлюдно. Тот, кто привез сюда труп, скорее всего, бывал здесь ранее, потому что озеро с лесной дороги не видно и, чтобы найти спуск, надо точно знать, где форсировать неглубокий кювет, для преодоления которого все равно требуется автомобиль с высоким клиренсом.
Пономарев доложил обо всем этом Кудеярову, добавил, что непосредственно возле тела никаких отпечатков протектора, потому что вокруг все заросло густым вереском, но вот на месте преодоления кювета есть следы, и хотя они очень слабые, размытые дождем, но читаемые.
— Даже если узнаете по протектору размер шин и фирму-производителя, это ничего не даст, — покачал головой Павел, — кроме возможного типа авто. Да и потом, если убийца соображает, как проводится следствие, он колеса может сменить и вымыть машину, чтобы даже с подкрылков не могли взять анализ почвы. Скорее всего, Артема убили в другом месте, а туда просто привезли, опять же понимая, что дело возбудят в другом районе и никто не свяжет труп Головкина с убийством Черноудовой и теперь еще и Полуверовой.
— Может, Головкин сам был где-то поблизости, у знакомых, к примеру, или по своим каким-то делам?