— Не довелось, — покачал головой Павел, — стараясь, чтобы из «Мерседеса» не могли разглядеть его лица. Но то, что говорил местный житель, наверняка было слышно и на другом конце двора.

— Точно работал! — очень громко обрадовался незнакомец. — Я тебя вспомнил: ты был оператором на растворном узле. Потом тебя за задницу взяли, в смысле прихватили тебя — ты налево цемент продавал. Хорошо еще, что не посадили, но ты вывернулся как-то и тебя только уволили. Ты ведь Лешка?

— Ну да, — признался Павел, — Лешка я.

— Так я сразу тебя и признал, — обрадовался незнакомец, — я как вошел во двор — смотрю, Лешка сидит с растворного узла. Я Серега-арматурщик. То есть бывший арматурщик, потому что нет больше родного нашего комбината железобетонных изделий. Может, помянем любимое предприятие? У меня дома бутылочка заныкана, колбаска припрятана, если, конечно, теща не нашла… Будешь?

— Не откажусь за предприятие, — кивнул Кудеяров, надеясь, что мужчина уйдет и не вернется.

— Тогда я быстро слетаю, — заверил Серега, — одна нога здесь, другая там — максимум минут пятнадцать.

Он умчался, а Павел выдохнул от напряжения. Конечно, со спины его невозможно опознать в писательском ватнике, а говорить он старался потише. Кудеяров набрал номер Францева и так же тихо сообщил, что во дворе неподалеку от него стоит тот самый «мерс», а в нем объект.

— Понял, — ответил Николай, — через минуту гасим свет.

Вскоре свет в двух окнах погас, и во всем доме не осталось ни одного желтого окна — в Ветрогорске привыкли ложиться рано. Кудеяров ждал. Но через десять минут вернулся счастливый Серега с пакетом руках.

— Операция удалась, — шепнул он, — бутылочка, колбаска, пара огурчиков и хлебушек. Все уже нарезано.

Он поставил на дно заснеженной песочницы бутылку водки и пару стаканов. А потом положил пачку сигарет.

— Давай по одной, не чокаясь, — предложил бывший арматурщик, — а потом закурим.

За спиной Кудеярова осторожно приоткрылась дверь автомобиля. Серега открыл бутылку и наполовину наполнил оба стакана.

— Давай по сто капель за помин домостроительного комбината. У нас в Ветрогорске четыре восьмиквартирных дома комбинатовских стоят — живут люди и не жалуются.

Серега обернула вслед прошедшей мимо фигуре и шепнул:

— Что еще за чепушило? — удивился он. — Не то мужик, не то баба. Точно мужик — по валенкам вижу. Но здесь таких клоунов отродясь не было. Надо объяснить товарищу, что здесь приличное место…

Сергей хотел подняться. Но Павел остановил его:

— Сиди, я сам разберусь. Зачем тебе светиться, а я не местный, ежели что.

Фигура в черном пуховике и валенках подошла к крыльцу — именно в этом подъезде жила Нина Лосева. Теперь уже понятно стало, что это женщина. Она приоткрыла дверь, обернулась, чтобы убедиться, что ее никто не видит, и вошла внутрь. Павел бросился к подъезду. Подошел осторожно, стараясь, чтобы не заскрипела старая пружина, отворил дверь и прислушался. На втором этаже была тишина. Кудеяров стал медленно и осторожно подниматься наверх, а когда услышал какой-то хрип и возню, стремительно взлетел по лестнице. Дверь в квартиру была прикрыта. Он рванул ее на себя, шагнул внутрь и споткнулся обо что-то в темноте.

— Я взял ее, — услышал он тихий голос участкового.