— Ты хотя бы смутно представляешь, на что эта игрушка может пригодиться? — спросил Горм.

— Нет, — честно ответил эливенер.

— Ну, в любом случае, здесь нам больше делать нечего, — передал лорс. — Все, что мы могли потерять, мы уже потеряли, а что могли найти — нашли. Не пора ли отправляться дальше?

— Вот именно, — поддержала его Лэса. — Что-то мы здесь слишком задержались, вам не кажется, друзья-приятели?

— Ага, мне тоже тут изрядно надоело, — заявил Клуц. — Эта трава совершенно несъедобна.

— Она ядовита? — испуганно спросил Иеро.

— Нет, — покачал большой рогатой головой лорс. — Не ядовита. Она просто никакая. В ней нет ни вкуса, ни запаха, ни питательности. Бумага, одним словом.

— Интересно… — пробормотал Иеро, впервые заинтересовавшись ровным ядовито-зеленым ковром под ногами и наклонился, присматриваясь к травинкам. Они и вправду походили на бумажные — причем вырезанные по одному шаблону. Иеро выдернул из земли небольшой пучок травы и запихнул его в свою поясную сумку, решив как-нибудь на досуге изучить непонятное явление более подробно. А потом сказал: — Я лично готов идти дальше. Кто против?

Но и все остальные тоже рвались продолжить путь. Неестественная долина всем уже основательно надоела. Американцам хотелось очутиться в более непринужденной обстановке.

Осмотревшись, они поняли, что выйти из долины можно только через тот перевал, через который они сюда попали. И спокойно направились обратно, по собственным следам. До вечера еще оставалось немало времени, и отряд рассчитывал устроиться на ночлег по другую сторону гряды, укрывавшей круглую долину.

Но вскоре они столкнулись с неожиданным препятствием.

Похоже было на то, что виной тому стал взрыв инопланетной конструкции. Во всяком случае, путь оказался завален огромными камнями, явно обрушившимися со склона неподалеку от перевала. Путники остановились, оглядывая завал и пытаясь отыскать местечко, где через камни можно было бы перелезть, — но вскоре поняли, что это было бы слишком рискованно. Камни легли так неустойчиво, что могли в любой момент продолжить движение вниз. А это значило, что их придется разбирать осторожно и не спеша.

— Вот еще незадача! — воскликнул Иеро. — И как же мы не услышали грохота обвала?

— Да что мы могли услышать, когда та фиговина то шипела, то взрывалась? — удивилась Лэса. — Там собственный голос услышать было невозможно!

Признав правоту кошки, священник выбросил эту мысль из головы, — но, как вскоре выяснилось, сделал он это совершенно напрасно. Ему бы следовало подумать о том, что камни едва ли могли задержаться на склоне в таком неуравновешенном состоянии. Они бы обязательно покатились дальше… но Иеро, все еще не опомнившийся толком после предыдущих событий, проявил совершенно непростительную небрежность, о которой впоследствии пожалел не раз и не два.

Американцы начали неторопливо и тщательно разбирать завал, один за другим спуская камни вниз по склону. Занятые делом, они не заметили, как из-за перевала бесшумно высунулась гигантская птичья голова, покрытая серыми в коричневую крапинку перьями. Птица глянула на американцев одним глазом, другим — и снова скрылась.

Работа шла медленно, камней оказалось невероятно много, и священник наконец спохватился, что подобный завал выглядит как-то не слишком естественно. Он поднял голову и посмотрел на возвышавшиеся над ним справа и слева вершины. И вздрогнул. На склонах почти не было камней… Это могло означать одно из двух: либо все камни каким-то чудесным образом скатились на тропу, по которой шел американский отряд, либо…

— Это засада, — с неожиданным спокойствием в голосе произнес Иеро.

— Что?! — вскинулся брат Лэльдо. — С чего ты взял?

— Этим камням неоткуда было взяться, — пояснил священник. — Посмотрите на склоны.