Приходил в себя с трудом. Состояние было чем-то похоже на магическое истощение, что я получил не так давно. Только слабее раз в десять.

— Пришёл в себя? — спросил меня незнакомый голос.

Я открыл глаза и увидел перед собой бородатого человека. Он внимательно разглядывал меня. Кивнув каким-то своим размышлениям, он помог мне подняться и дал какого-то настоя.

Глотнув тягучую жидкость, я почувствовал себя намного лучше. Видимо это был какой-то толи антидот, толи стимулятор.

— Где я? — все ещё не совсем понимая происходящее вокруг спросил я.

— Рядом с кладбищем. — ответил незнакомец, и видя мой вопросительный представился. — Я Глеб, меня оставили с тобой проконтролировать обстановку, пока ты валялся в отрубе, а затем помочь оклематься от приёма зелья.

— Спасибо.

— Да не за что, не за так ведь стараюсь. Вижу, что ты более менее оклемался, а значит моя работа закончена. Так что поздравляю с возвращением из мира снов, а я пошёл, бывай. — мой собеседник развернулся и неспешно начал удаляться от меня.

— Подожди. Сколько до ближайшего населённого пункта отсюда и куда идти?

— Иди в ту сторону — махнул он рукой — Там деревенька, Клятовка. До неё примерно полдня пути. Выйдешь по тропинке на тракт, иди по нему не промахнёшься.

— Спасибо. — сказал я уже у удаляющуюся спину.

Выйдя на тракт, я пошёл в указанную Глебом сторону. Пока двигался, полностью отошёл от эффекта, заторможенности оставшегося после приёма зелья. Первая мысль, пришедшая в посвежевшую голову была, о моих закромах. Никто не знает, насколько честный человек это Глеб. Ему ничего не мешало сделать меня беднее на сорок девять золотых пока я валялся в отключке. Проверив свои вещи, я с облегчением, обнаружил кошель и пересчитав на ходу монеты, я убедился, что в с их количеством все в порядке. Настроение от того, что с моим запасом денег ничего не случилось, резко подскочило. И я напевая простенький, прямо на ходу придуманный мотивчик направился дальше по тракту.

Идти пришлось долго, к воротам деревни я подошёл только ближе к вечеру. Есть хотелось безумно. Вообще, контрабандисты, могли бы, и подкинуть провизии хотя бы на один день. Учитывая, сколько денег я им отдал. Жаль, сам об этом не подумал. Так же бредя по тракту я сожалел о том, что так и сподобился научиться ездить на лошади, тогда бы не пришлось топтать ноги весь день. Купил бы себе лошадь, у тех же контрабандистов, перед тем как покинуть город, и ехал бы себе сейчас не зная горя.

По дороге мне встретилось всего пара всадников. Видимо тот маршрут, по которому я шёл не был особо оживлённым.

Так как ночь ещё не наступила, ворота деревни были открыты. Зайдя в них, я увидев какую-то женщину, копающуюся перед домом, решил обратиться к ней, с целью узнать где мне искать дом старосты. Подойдя к ней о обратившись с, вроде бы казалось, простым вопросом, я получил совсем неожиданную реакцию. Женщина услышав, что к ней обращаются, сначала повернулась ко мне с вполне доброжелательным выражением, но разглядев меня, побледнела и грохнулась в обморок. Вот черт, что с ней? Подбежав к женщине с намерением выяснить, с чего вдруг ей так поплохело, я ведь лекарь как никак, услышал сзади окрик.

— Эй, ты кто? Чего это, ты там делаешь?

Повернувшись, я увидел высокого и довольно плотно сбитого мужика. Очевидно, что это был местный кузнец. На это однозначно указывали руки, которые благодаря своей мускулатуре выглядели шире, чем мои ноги, и двуручный молот, который он в этих руках держал. При моем взгляде мужик, как и женщина ранее побледнел, но в отличии от неё сознания терять не собирался.

— Упырь, да так далеко забрёл с диких земель. — проговорил он тихо, но я все таки смог его расслышать. — Тревога! — теперь уже в полную глотку заорал этот верзила — Нечисть в деревне! Велену похоже задрал гад! Быстрее в вилы все!

С каждым его криком, он взяв наизготовку молот, все ближе и ближе подходил ко мне. Да что тут твориться то? Какой упырь, где? Кого здесь считали упырём, до меня дошло сразу. Понять это было несложно, если взглянуть на кузнеца и других селян уже успевших выбежать на его крик.

Под множеством озлобленных, но при этом наполненных какой-то обречённой решимостью, взглядов, я спросил. — Вы чего мужики? Какой упырь?