— Милорд Винтер, какого наказания требуете Вы для этой женщины?

— Смертной казни!

Сбылись твои чаяния, дорогой брат, не стою я теперь между тобой и миллионом. Но и ты не ангел, а такой же виновный, как я.

— Господин Портос и господин Арамис, Вы судьи этой женщины. К какому наказанию присуждаете Вы ее?

— К смертной казни.

А мне кажется, громкое слово «суд» тут совершенно излишне, расправа — она всегда расправа.

— Шарлотта Баксон, графиня де Ла Фер, леди Винтер, — поднял руку Атос, — Ваши злодеяния переполнили меру терпения людей на земле и Бога на небе. Если Вы знаете какую-нибудь молитву, прочитайте ее, ибо Вы осуждены и умрете.

Да, дорогой супруг, да, для Вас я так и осталась грязью на сапогах, которую надо стряхнуть. По-прежнему ни один благородный кавалер и пальцем не пошевелил, чтобы узнать, как же оно было на самом деле.

Единственный человек в мире до конца выяснил все подробности, ничему не веря на слово, но и не покладая рук в поисках правды, и существует только одно преступление, за которое я несу здесь наказание, — подстрекательство к убийству Бекингэма; оно было сделано по его поручению.

Но и сейчас я считаю то, что он делает, на голову лучше, чище и в конечном итоге благороднее мелких поступков всех этих людей вокруг!

Людей, которые кичатся своим благородством, но вешают жен, словно падаль, на деревьях без суда и следствия.

Людей, которые заявляют, что, кроме чести и гордости, у них ничего нет, а лезут в постель к женщине, без тени сомнения выдавая себя за другого человека, вмешиваясь в чужую любовь и изменяя своей.

Людей, которые ради рент и титулов готовы сжить со свету всех своих родственников.

Людей, что охотно живут за счет женщин, будь они прокуроршами или герцогинями, но все равно считают их грешными, слабыми созданиями, стоящими куда ниже благородных кавалеров.

Во мне, как в зеркале, отразились все их поступки, и, уличенные, они готовы совместно разбить это зеркало, потому что компанейская вина куда легче вины персональной.

Так пусть умрет коварная миледи, пусть очистит этот мир от своего грязного присутствия и оставит благородных людей строить честную, чистую и правильную жизнь!

Теперь надо встать с колен. Начинается самое интересное.

Человек в красном вывел меня из дома.

Мушкетеры и дорогой брат вышли вслед за нами, их слуги последовали за господами.

Дом стоял распахнутый настежь, пустой, как и раньше, лишь чадила лампа на столе.