Оживлялся он, только когда появлялись бывшие друзья. К их приходу сам готовил плов из жирной баранины, нарезал особым способом помидоры и лук, наливал в пиалы зелёный чай, почти такой, как в Кувасае. Мужчины беседовали и смеялись, вспоминая разные приключения молодости и поездки с продуктовыми составами по всему бывшему Союзу. Однажды, покончив с угощением, дядя Густав подал ему документы на подпись:

– Мы теперь равноценные учредители, будем работать вместе. Василий уже подписал свои бумаги, очередь за тобой.

Шахин расписывался на плотной тисненой бумаге с гербом и вспоминал, как когда-то он позвал друзей на помощь и они не отказали ему. Теперь настала его очередь помочь Густаву, строившему бизнес – империю в Германии.

Айгуль, гостившая у родителей, услышала разговор отца с Густавом и всё передала мужу. Через несколько дней она приехала со странной просьбой:

– Папа, мой муж просит тебя о помощи, надо будет возить товар из Турции.

– У него нет других помощников?

– Он тебе доверяет.

Шахин кивнул дочери. Дочь не могла понять, к чему относится кивок, к «доверию» или к согласию, и вопросительно смотрела на него. Он отвернулся. Переживал, что женская судьба дочери сложилась не так, как им с женой хотелось бы: ничего не осталось от прежней хохотушки, настороженное выражение лица, как будто боялась; двигалась бесшумно, как тень, заливистый голос стал бесцветным. Так хотелось иногда сказать, чтоб ушла от мужа, но не мог, пусть сама дозреет до этого решения. У отца Шахина в Кувасае была сестра, она жила с мужем в соседнем селе, но через год переехала к ним домой. Однажды отец Шахина заехал к ней, потому что оказался в их селе по делам. На стук никто не отвечал, он толкнул калитку и вошёл в дом. Увидел ужасную картину – сестра валялась в крови на земляном полу. Муж пинал её и выкрикивал какие-то ругательства, размахивал руками и не видел ничего вокруг. Отец ударил мужа сестры, который свалился на пол около неё и не шевелился. Сестра жила с ними, больше замуж она не вышла, а бывший муженёк сразу женился на другой. Разведённая женщина по обычаям становилась позором для семьи и изгоем в глазах окружающих, замуж больше никто её не брал.

Однажды Шахин услышал разговор отца с его сестрой, которая кричала на него:

– Ты виноват, что я осталась без семьи!

– Он тебя бил.

– Всех женщин бьют, но у них есть свои семьи, а я состарилась прислугой у вас.

Шахин помнил, как отец переживал после разговора с сестрой, и как-то сказал ему, ещё неженатому парню:

– Никогда не решай чужую судьбу.

– Чью?

– Твоей сестры или дочери.

И вот теперь глядя, как несчастлива дочь в замужестве, понял, что имел в виду отец.

Абиль порывался разобраться с зятем, но родители строго пресекали его:

– Не вмешивайся, сама разберётся.

«Разберётся она, вон в кого превратилась», – думал он про себя.