– Да, – удивился Людвиг.

– Въедут евреи и беженцы тоже?

– Да.

– В Германии нет магазинов с русскими продуктами?

– Нет, сегодня я сам проверял статистику.

– Ты знаешь, сколько русскоязычных немцев въедет в страну?

– Называли цифру около 2 миллионов.

– Им всем будет нужна еда, своя еда, к которой они привыкли с детства, а то, что у вас, кушать невозможно.

Увидев, как у Эммы глаза округлились, Густав засмеялся и замахал руками:

– Нет, ты готовишь отлично, но у тех людей свой вкус. Надо открыть магазины для переселенцев, хочу этим заниматься. По профессии я программист-компьютерщик, но последние пять лет работал торговым представителем, ездил по стране и скупал продукты, чтобы продавать в тех местах, где их не было. Сейчас надо будет узнать условия работы для переселенцев, позволят ли им заниматься бизнесом. Поможешь? Мне нужно знание законов.

Густав опять разволновался, вытер пот со лба и выжидающе смотрел на нового родственника.

Людвиг был приятно удивлён. Густав не был похож на русского медведя или на неотёсанного деревенского мужика: прилично одет, есть манеры, немного насмешливый взгляд. Но самое главное, он хотел работать, а не сидеть на пособии. Принимая закон о возвращении этнических немцев с Востока, немецкие власти готовились, что блудных сыновей придётся приучать к порядку и труду, от которого они отвыкли на чужбине. Кнут и пряник для этого были уже приготовлены в виде социальных пособий и льгот, чтобы держать их на крючке послушания.

Кстати, гость ни разу не спросил о льготах для переселенцев, почему бы ему не помочь, да и Эмма будет счастлива, расцвела за последнее время, общаясь с сестрой. Улыбка не сходила с лица, глаза искрились, как в молодости, когда они познакомились. Потом она несколько увяла, тосковала о матери и сестре. Если бы не жена, разве стал бы он разглашать информацию, принятую совсем недавно в парламенте? Толстяк, видимо, любитель поесть, привычка странная, поглаживает себя по животу. Наверное, в стране, откуда они приехали, совсем плохо было с продуктами. Людвиг строго произнёс, подняв указательный палец вверх:

– Хорошо. Только всё будем делать по закону.

– А разве можно иначе? – улыбнулся Густав.

Они выпили виски, квадратную бутылку взял в руки гость и, щедро наполнив стаканы чуть ли не до краёв, хлопнул по плечу родственника:

– Давай, за здоровье, брат!

– Давай! – и опрокинул вслед за Густавом виски в рот, проглотил, выпучил глаза и закашлялся. Потом смахнул слёзы, выступившие на глазах, и помотал головой:

– Нет!

– Что – нет?