Удивленно вспоминаю, что за последние сутки ни разу не курил. Странно, и ведь не тянет! Хоть здесь наверняка можно в лазарете, слова никто не скажет. Это не двадцать первый век с запретами. Надо будет Матавкина попросить раздобыть. Или бросить?..

Входит Надеин. Щупает пульс, качая головой. Интересуется: почему не ел кашу? Правдиво отвечаю про аппетит. Вернее, его отсутствие. Хмурит брови, заставляя выпить неприятный на вкус порошок. Безропотно подчиняюсь.

Эх, Надеин, Надеин… Дался тебе мой аппетит. Знал бы, что тебе предстоит пережить совсем скоро… Возишься со мной, как с дитем малым!

Сменившая душевный подъем апатия быстро захватывает тело. Проникнув в ноги, затем робко постучавшись в желудок и выключив аппетит, она укрепляется в позициях, добравшись до головы. Прочно расположившись в ней походным лагерем с выставлением дозорных.

Эх, рому бы сейчас, как лекарства для души… Грамм сто хотя бы…

Однако вместо рома провидение посылает мне иной сюрприз. Отчего мои брови начинают ползти на лоб. С удивлением наблюдаю, как между кроватями бодро вышагивает православный батюшка в полном боевом облачении. Боевом – это супротив нечисти, естественно. Церковная риза, как полагается, солидный крест на груди. В руках требник, чем не борец с бесами?

Священник невозмутимо продвигается ко мне, останавливаясь напротив. Крестится на Николая Угодника. От неожиданности забываю, что, видимо, положено встать. Раз не при смерти и типа в сознании. Когда до меня доходит, быстро поднимаюсь.

Некоторое время поп критически рассматривает новоявленного прихожанина. Который с любопытством отвечает ему тем же. Седоватая борода, широкое русское лицо. Взгляд пятидесятилетнего человека, немало повидавшего на веку… Еще бы, паства у тебя не самая простая. Бабулек на броненосце нет.

– Здравствуйте! Отец Назарий! – представляется наконец тот.

«Инженер Смирнов!» – чуть было не вырывается у меня. Нет, и вправду не ожидал здесь увидеть. Знал, что плавали… ходили то есть на кораблях, но – не ожидал.

– Доброе утро… Смирнов!.. – не придумываю я ничего лучше.

Батюшка вопросительно смотрит на неправильного раба божьего.

Понимая, что раб явно делает что-то не то, мгновенно поправляюсь:

– Вячеслав. – Подумав, добавляю: – Смирнов.

Поп немного расслабляется и, садясь, указывает мне сделать то же.

Чего напрягся-то? Что я опять не так сделал? «Ах, точно… Кажется, надо благословения было попросить… Или испросить? Руку поцеловать? Не помню… Черт их зн… – здесь я прикусываю язык. – Обалдел? Нет, дорогой Слава, не он. Не то ведомство…»

– Видел, вы православной веры, раб божий Вячеслав?

Когда это ты видел? Мы встречались?

Заметив удивление, он добавляет:

– Когда вас подняли на борт, я приходил вас соборовать.