Женщина, склонив голову набок, с той же резвостью выдернула стержень. Нахмурила брови, будто пытаясь прочесть мысли своего пленника, затем вдруг повернулась, и Бруно увидел на переднем пассажирском еще одного человека.

Луи.

Хотелось дотянуться до него, взять за руку, да только даже кончиком пальца не вышло пошевелить.

– Прости, – шепнул Бруно. – Прости, что мы с мамой оказались никчемными родителями.

– Ничего, пап, – с улыбкой ответил сын. – Теперь тебе не нужно за мной присматривать. Со мной все будет хорошо.

За все двенадцать лет жизни Луи не проронил ни словечка, даже во снах Бруно. Обрел он голос только в предсмертных галлюцинациях – именно такой, каким отец его и представлял. До чего же умиротворенно, спокойно стало на душе…

Машину, где он испускал дух, со всех сторон обступали Отголоски. Сначала возник один, за ним второй, стали наплывать парами, пятерками, пока не запрудили всю парковку. С кем-то Бруно раньше общался, кого-то просто видел издали. Одни проявляли сочувствие, другие обливались слезами, третьи сыпали оскорблениями – но все до последнего держались за руки.

Бруно почувствовал кожей взгляд женщины. Она наклонилась к его уху.

– Ты тоже их видишь?

Он хотел кивнуть, но увы. Даже такую мелкую двигательную функцию тело не осилило.

– Что им нужно? – продолжила она.

Ответа не последовало.

И тут Луи вместе с Отголосками одновременно канули во мрак. Бруно прекрасно знал, что наступит за последним вздохом, и примирился со всеми своими грехами. Его грела мысль, что он боится неизвестности куда меньше той, кто забрала у него жизнь.