ОН попросил её дать лишь один ответ:
«Да» или «Нет».
Для того, чтобы сказать «Да», от неё требовалась однозначная уверенность в том, что дело действительно стоит личного внимания Председателя и дополнительного времени, которое он выделит в своём рабочем графике.
Точный прогноз, каковым бы сомнительным ни был его источник — не то, что нужно игнорировать!
«Нет» же могло иметь градации, которые ей предстояло определить и провести самой. От «просто» выдающегося феномена, который требуется изучать обычными способами и неспешно, до полностью отрицательного результата…
Ещё в Москве, там, во время разговора с Андроповым, когда она первый раз увидела извлечённые Председателем из папки материалов фотокопии нескольких листов из ящика с игрушками Ивана, с предположительно его записями, она заметила мгновенную паузу в обращённой к ней речи Андропова.
Словно Председатель до последнего сомневался — стоит ли с ней делиться своими предположениями. Не самим материалом, втайне отснятым под носом у «вундеркинда», а своими предположениями!
Как оказалось, Юрий Владимирович не смог отказать себе в удовольствии погадать о смысле сделанных предположительно самим Вяткиным-младшим записей.
Если с рисунками, которые были сами по себе занятны и весьма футуристичны, было более-менее понятно — Иван упражнялся в занесении чёрно-белым карандашом на обычные листы (стандартные и взятые из тетрадей в клеточку) сцен и обликов из его представлений «о будущем», то несколько листов каких-то записей были тем, над чем изрядно поразмышлял Председатель.
— …Такое ощущение, судя по истрепавшимся краям листов, и разным — занесёнными как карандашом, так и шариковой ручкой, записям, что их сделали не за один «присест». Это я даже без экспертизы сказать могу.
Эти 4 листа были «фантазией вундеркинда о будущем»!
Небрежно разделенные линиями поперек 8 страниц были «разбитым по годам будущим». Ничем иным каждый раздел под линией, подписанный возрастающим в сторону увеличения четырёхзначными сочетаниями цифр не мог быть.
1978, 1979, 1980…
Как будьто день за днём сидел и придумывал… — заметил Андропов.
«Плотность записей» в разделах, шедших от 1991-го к 2023-у возрастала с каждым годом. Под конец автор их изрядно мельчил, что бы «влезть в разделы».
Все записи представляли из себя сокращения из понятных, видимо, только их автору букв, изредка в виде дополнений из других букв (иногда цифр), разделяемых тире. Иногда записям сопутствовали какие-то стрелки и… перекрещённые мечи?
И если насчёт последних логичным выглядело предположение о каких-то конфликтах, то понять в мешанине информации (предрекаемых событий?) по начальным буквам пока было решительно ничего не возможно.
Возможно, даже и не нужно? Всего лишь надо было спросить их автора?
Ибо из нескольких записей, относящихся к 1979-у, как была уверена Елена Борисовна, она ныне почти расшифровала первую.
Она, оставив фотокопию в сейфе, в Москве, помнит то, что касается 1979-го, наизусть… первые три буквы из аббревиатуры ИШХИР вполне могли быть обозначениями — Иран, Шах, Хомейни…