— Ни пуха вам, ни пера.

Вошла одетая в овчинный полушубок Нина. Болотные добротные сапоги с широкими раструбами доходили ей до паха и были привязаны ремешками к поясу. На одном плече Нины тускло поблескивал «зауэр», а на другом — моток веревки метров эдак в тридцать.

— Отправились, полуночники!

Простились с хозяевами и ушли в морозную и промозглую болотную ночь. Тугаи подтопил туман. Тяжелая тишь стояла над топью. И тучи стлались над тростником, темные и беспросветные. Промозглый холод перехватывал дыхание.

У поворота тропы на север Нина распустила моток веревки и велела нам обвязаться.

— Станете проваливаться — всё одно: не шагайте в сторону, с головой ухнете, — голос Нины в туманной тишине слышался глухо, сдавленно. — Не кричать, не разговаривать. Кто их знает, может, они навстречу нам прутся.

Она пошла первой. Её фигура маячила впереди расплывчатым призрачным пятном. Я шел замыкающим, и не минуло и четверти часа, как раненой ногой угодил в промоину, набрал полный валенок воды. Забулькал, выходя на поверхность, болотный газ.

Чертыхнулся я про себя и тут же влез в топь другой ногой.

Потом перестал считать купанья, ухая в песчаную, сцепленную корнями тростника жижу. Лишь провалившись по пояс, дернул веревку. Мне помогли выбраться. Тут я увидел, что даже щуплому легковесу Васе Хабардину крепко досталось. Он был не суше меня, и полы его пальто тоже заледенели.

— У меня судорогой ноги сводит, — шепнул я.

— То же самое, — просипел Хабардин.

— Нельзя отдыхать — обморозитесь, — шмыгнув носом, заметила Нина.

— Мы и не собираемся.

Снова двинулись по топкой тропе, проваливаясь в булькающую жижу, вытаскивая друг друга, и опять брели, держась за веревку. Пот тек из-под шапки, ел глаза, а ноги ломило от ледяной воды.

— Теперь уже скоро, — неожиданно остановившись, сказала Нина. — Собака брехнула.

Мы не слышали, но поверили ей охотно — чересчур измотались, потеряли ощущение времени. И лишь по тучам, которые обозначились на низком однотонном пологе, поняли — скоро день. И сгустился, стал плотнее, потек накатами клубящийся туман.

Наконец вышли на сухое место, похоже, остров.

— Нина, дальше мы сами пойдем.

Вдруг она всхлипнула:

— Куда ж вы такие пойдете? Вы ж замерзнете в степи. Там ветер. И их семнадцать гадов.