Он нырнул, под водой пересек почти весь бассейн и, задыхаясь, вынырнул у противоположного бортика. Аня уже вошла в воду и о чем-то беседовала с улыбающимся, как луна, Толиком.

– Лагерь структурно относился к оборонному заводу, рассчитан был на пятьсот детей, и я в свое время проводил здесь по три смены, – Максим, казалось, был настроен элегически. – Мой отец был старший инженер. Родители каждый год делали в квартире ремонт, а потом ездили отдыхать – папа в Юрмалу, мама в Сочи. А я сидел три смены в лагере, и неплохо тут бывало, особенно если хорошенько привыкнуть… Ничего, что я так много о себе рассказываю?

Кожаные кресла приятно холодили кожу. Холл был обставлен роскошно и со вкусом в центре помещался маленький стильный фонтан. Среди декоративной зелени выделялись орхидеи, белые и желтые.

– Расскажи еще, – сказала Аня. – Мне всегда интересно слушать, как современные магнаты ностальгируют о макаронах по-флотски.

– А я магнат? Нет, Анечка, я ученый, а что приходится заниматься организацией, администрированием, добыванием денег – так это всегда так было, чистой науки не существует в мире, или почти не существует. Но продолжим: сейчас здесь спортивно-оздоровительный лагерь, и, как вы понимаете, труба пониже и дым пожиже. Путевки дорогие, еда паршивая, материальная база обветшала в последние годы… И вдруг находка: появляется фирма «Новые игрушки», появляется и предлагает свою шефскую помощь. Ура! Мы им поставили в помещении библиотеки шестьдесят терминалов.

– Сколько?! – Толик привстал. – Да лучше бы мне отдали эти деньги!

– Не переживай: ремонт библиотеки, замена проводки и розеток, охрана, все в совокупности обошлось дороже. Терминальчики особенные: с этих компов нельзя входить в Интернет, нельзя пользоваться почтой, там нет дисководов и портов, а на винте инсталлирована ровно одна игрушка. Они годны только на то, чтобы играть в локальной сети лагеря «Сосновый бор».

Арсен переглянулся с Аней. Вышло это совершенно непроизвольно. Арсен покраснел. Анины влажные волосы торчали ежиком на макушке, и она походила бы на мальчика, если бы не облегающая майка, под которой не было белья.

– Удивительно ли после этого, что руководство в некоторых вопросах идет нам навстречу? – Максим оглядел всех, будто желая удостовериться, что нет, неудивительно. – Вчера, например, началась вторая смена, тематическая. Собрали не детишек, а подростков от четырнадцати до шестнадцати, причем, как правило, таких, кто никогда не увлекался играми. Чистый материал.

– В тетрис они тоже не играли, – проворчал Толик.

– В тетрис играли, в крестики-нолики, а в сетевые игрушки – нет. По разным причинам: нет дома компьютера, строгие родители, другие интересы.

– Нам что же, быть здесь вожатыми? – спросила Аня устало.

– Вожатый-вожатый, по-дай пи-о-нера, – по слогам протянул Толик. – Я видел, там такие кобели… Детки, блин!

– Вожатыми, да. – Максим потянулся. – Вы будете с ними играть. Ребята расселены по трем корпусам, заранее разделены на три клана. Во главе каждого встанет один из вас – по жребию. Входить в игру будете из коттеджа, каждый из своего номера.

– Одну минуту, – Аня подняла тонкую руку, – по какому принципу их делили? Возраст, темперамент, по алфавиту…

– Случайным образом. И вам они достанутся случайно: вот сейчас, на ваших глазах, я надпишу три бумажечки… У кого-то есть ручка?

Арсен вытащил шариковую ручку из бокового кармана рюкзака. Бросил Максиму, тот поймал.

– Так, вот я пишу: «Черепахи», «Змеи», «Ящеры»… Часы игры ограничены: с одиннадцати до часу, с четырех до шести. Больше мы не можем себе позволить, это все-таки оздоровительный лагерь, санитарные нормы, то-се.

– Значит, лично мы с ними не будем встречаться? – спросил Толик.

– Как захотите. В свободное время можете планировать стратегию, встречаться с игроками, делать что угодно. Единственная просьба – не оставаться на территории лагеря после отбоя. Особенно это касается тебя, Аня.