- Конечно-конечно, - торопливо кивнул Сиф. - И мы сейчас во всем разберемся. Сядьте, - указал он рукой на длинную лавку у стены. Видно было, что двигаться ювелиру больно - сказывались побои и старческая слабость. Как только мастер бен Шарди умостился на край сиденья, господин Йонна добавил чуть громче, чем следовало: - Не туда. Ближе ко мне.

Бен Шарди растерянно моргнул, но спорить не решился. Встал, передвинулся ближе.

- Хорошо, - ласковый голос обволакивал со всех сторон. - А теперь скажите мне, мастер Шарди, вы же не только продаете, но и покупаете драгоценные камни и украшения?

- Да, господин Йонна. Я могу огранять сырой материал или добавлять оправу к готовому камню. Но почему вы спрашиваете?

- Вопросы задаю я, - грубо оборвал его Сиф, и добавил, намеренно опуская вежливое обращение: - Ты молчишь, слушаешь и отвечаешь быстро и по существу. Это ясно?

- Да.

- Не слышу. Громче!

- Да, господин, - выдавил из себя старик.

- Вот и отлично. Простите мою резкость, мастер. Был сложный день, - Сиф выглядел по-настоящему расстроенным. - Но вернемся к делу. Вам приходилось покупать очень дорогие и старинные изделия?

- Да...господин, - после недолгой паузы отозвался пленник.

- В том числе у благородных господ из знати?

- Да, вам ли не знать, как часто дети из благородных домов проматывают семейное достояние?

Сиф усмехнулся краем губ.

- На своем опыте не знаю, не имел возможности проверить. Мои родители были, скорее всего, беднее городских крыс, потому что выкинули меня сразу после появления на свет. Я выжил чудом и рос голодранцем на самых темных задворках Дармсуда. Все, чего я достиг, далось мне потом, кровью и тяжким трудом, а не по праву рождения.

- Простите, господин, не хотел вас обидеть.

- Вы и не обидели, мастер, - легко пожал плечами посетитель. - Да и речь не обо мне. Вы - знаменитый ювелир, частый гость во многих домах, даже, помнится, выполняли заказы прекрасной леди Мейрам, сестры нашего императора. Уверен, вы знаете клиентов из аристократии в лицо. Были среди них Леонард Борре и Умар бен Дилиш?

Ювелир побледнел, точнее посерел, и как-то разом сник, будто из него вынули стержень, дающий внутреннюю опору.

- Да, господин.

- Повтори.

- Да, господин, - прошептал одними губами старик.