А могли и не выяснить. Может, в этот самый момент отдавались приказы на активацию Евангелионов, которые по идее должны были его уничтожить. Шут криво усмехнулся. Это было даже не из пушки по воробью, а вообще нечто за гранью добра и зла. По его собственным ощущениям, ему бы сейчас хватило пары сильных ударов для прекращения своего бренного существования. На всякий случай, он напряг психическое восприятие до предела, но Евангелионы ощущались далекими и неактивными, хотя и по–прежнему весьма внушительными.
Что–то еле слышно клацнуло.
— Магнитные зажимы деактивированы, — сообщил динамик голосом все той же Акаги. — Теперь вы будете говорить?
— Сперва еда, — резко ответил Шут, садясь на койке и разминая затекшие руки. — Потом разговоры.
Еще одна небольшая отсрочка, чтобы придумать подходящую ложь.
NERV
Токийский филиал
Запись? VKC130715
Дата: 13 июля 2015 года
От: доктор Альфонсо Конде
Для: доктор Акаги Рицко
Тема: "Наблюдения за объектом класса "Серафим": анализы"
Совершенно секретно
"Доброго времени суток, доктор. Знаете, я не знаю, что вы там вбили себе в голову, но по вашему требованию я в пятый раз повторил тесты и в пятый раз результат был тем же, что и в первый.
Присланное вами вещество является искусственно синтезированной рибонуклеиновой кислотой, и строго говоря, сложно точно определить ее как сложное органическое соединение или же как чрезвычайно простой вирус. Насколько можно судить из его поведения, в обычных условиях он инертен, однако при контакте с сальными кожными выделениями переходит в активное состояние. Данное вещество обладает низкой стойкостью к ультрафиолетовому излучению, заражение воздушно–капельным путем маловероятно, однако при прямом тактильном контакте она почти равна единице.
При заражении происходит поражение и разрушение белого вещества нервной системы, что быстро и гарантированно приводит к смерти. Мои запросы в службы безопасности крупнейших стран, даже с предоставленными вами полномочиями NERV, не дали ничего. Все, с кем я контактировал, как один отвечали, что такого вещества в их распоряжении нет, как нет вакцины или противоядия. Видимо, чья–то частная разработка. Впрочем, на этот счет пусть болит голова у Интерпола.
Наконец, самое интересное, реакция клеток "Серафима" на это вещество. Нормально они реагируют. Вещество их разрушает, так же, как и клетки обычного человека. Это все".
Конец файла.
Рицко еще раз перечитала отчет, щелчком мыши закрыла документ и раскурила пятую за эти сутки сигарету. Такого в ее практике еще не случалось. Да, некоторые феномены, с которыми она имела дело, были необъяснимы с точки зрения современной науки, но все равно они одинаково проявляли себя и в лабораториях, и в полевых условиях. Здесь же была откровенная чертовщина. Со слов сотрудников Второго Отдела, обнаруживших загадочное вещество на рукоятке двери квартиры, которую занимал "Серафим", скрывавшийся на тот момент под именем Александра Ларкина. Его смертоносность выявили первые же анализы. Вкупе с видеозаписями, которые подтверждали плохое самочувствие объекта после контакта с этим веществом за несколько часов до его исчезновения из поля зрения, можно было предположить, что его организм обладает повышенной стойкостью. И отчет доктора Конде сюда не вписывался совершенно.
Взбешенная противоречиями, Рицко пошла на колоссальный для себя риск, и ввела все еще пребывавшему в коме "Серафиму" небольшую дозу. Спустя три часа начались нарушения в энцефалограмме, спустя пять часов наступила клиническая смерть. Еще через пять минут приборы зафиксировали смерть мозга. Тогда Рицко уже была готова сочинять липовый отчет для Командующего Икари, который бы объяснил внезапную смерть ценного образца, но тут раздался испуганный вскрик Майи. Метнувшись к мониторам, Рицко не поверила своим глазам. "Серафим" был жив. Приборы еще фиксировали его критическое состояние, но он определенно был жив. Хотя еще полминуты назад однозначно был мертв.