— Подожди, Джимми, передохну…Смотри, командир бежит. Эй, лейтенант! — прохрипел Коллинз. — Лейтенант Харигер?
Офицер оглянулся, услышав стон десантника.
— Меня ранило, лейтенант. Ухожу в сторону…Мне жаль…
— Давай назад! Отходим! — Харигер крикнул на ходу, побежал дальше, оставляя на снегу глубокие, размазанные следы. — Много раненых, — огорчился мысленно офицер. — Даже разгильдяй Коллинз подставился. Может комбат прав, зря полез в драку? — Обежав густой ельник, Харигер выскочил на полянку к минометчикам. Удивился встрече с лейтенантом Кафтаном. Тот, сидя на пне, с безразличным видом заряжал в обойму патроны. Рядом отдыхали минометные расчеты, несколько легкораненых десантников.
— Что такое, Кафтан? Почему не на передовой?
Комвзвода посмотрел недоуменно на Харигера, огрызнулся: — Лейтенант! Какая передовая? У них пулеметы, танки, а у меня последняя обойма. Мин нет. Надо отходить. Что сказал комбат?
— Есть приказ Дика. Смещаемся левее на пятьсот ярдов к штабу. Собирай раненых. Не дай себя окружить. Шевели копытами, Кафтан. Я к дороге и назад.
— Смит, разруливай сам. Не я начинал, — буркнул офицер.
— Да пошел ты…, — Харигер круто развернулся, побежал к месту боя.
В подлеске по левой стороне от дороги десятка три-четыре десантников, зарывшись в снег, из-за деревьев, вяло отвечали на пулеметный натиск бошей. Боеприпасы были на исходе. Немцы также не шли в атаку, что-то выжидали.
— Вот и вся рота. Неужели в этом моя вина? — застыдился Харигер. — Я же хотел, как лучше в том бою. Отводил роту в укрытие. Кто знал, что в лесу растяжки и засада? Сегодня я вступил смело в бой, не прятался. Разве мог я пропустить бошей? Это явные диверсанты. Кто-то должен был их остановить. И вновь Дик недоволен…
— Вжик, Вжик. — Пули свистят, иссекают лес.
— Будто саранча, налетевшая, поедает кукурузное поле, как у нас в Техасе, — подумал Харигер. — Черт, откуда у них столько пулеметов?
— Вжик, Вжик.
— Пригнитесь, сэр! Пригнитесь! Ложитесь.
Харигер прислонился к сосне, вскинул автомат и дал длинную, прицельную очередь в сторону пулеметчика. — Ага, затихли! — обрадовался молодой офицер. Глаза азартно заблестели. Как мальчишка сложил ладони в рупор, прокричал из-за дерева: — Отходим, ребята. Смещаемся влево. Шевелитесь! Я поддержу!
Офицер отбежал несколько шагов в сторону. Автоматом отодвинул обледенелый куст, с подтаявшей снежной шапкой, выглянул. Ему страстно захотелось посмотреть на убитого боша. Он увидел глаза нового пулеметчика: колкие, насмешливые. Смит нажал на курок. Очередь была странно короткой, с сильной отдачей. Его отбросило назад в сугроб.
— Санитар! Санитар…, — голос слабый, угасающий. — …Отхо…дим…, — дрогнули губы, остывая. Кровь выступила, побежала тоненькой струйкой на снег.
— Внимание всем экипажам! Колонной, дистанция тридцать метров. Скорость максимальная. Противник слева. Подавить огнем из пулеметов. Выйти из зоны поражения. Вперед! — прозвучала команда Скорцени басовитым, требовательным голосом. Вспомнив о ранении, главный диверсант, с пьяной усмешкой, добавил: — Поджарим этих свиней, ребята. Они этого достойны!
Взревели немецкие «Шерманы». Выхлопные газы, снежная пыль клубятся за трубами. Капитан фон Фолькерсам взмахнул рукой, скрылся в башне замыкающего танка. Взламывая полузамерзший грунт, «Пантеры» двинулись по лесной дороге. Из-под широких гусениц летят комья грязи, снега, льда.