— Не знаю, — глубоко вздохнул «попаданец». — Но с этим что-то они делаются непобедимыми. Европейцу это не разгадать. Это для нас загадка и в 21 веке. Возможно, речь идет о загадочной русской душе. Но об этом давай позже поговорим. Отвечай комбату. Пауза затянулась. На связи.

— На связи, — незаметно прошептали губы Франца.

— Что вы мне скажите, господин подполковник? Только на русском языке.

— Вас неплохо готовили в пехотном училище, капитан.

— В лучшем училище Кремлевских курсантов, господин подполковник, — без смущения произнес комбат. — Выпуск 39 года. Все выпускники прошли через Халкин-Гол.

— Закалка хорошая, заметил. Выжили на передовой и в Бухенвальде — это исключение из правил. Я не ошибся в своем выборе, поставив вас командиром штрафбата. Рад за вас, капитан Красной Армии. Мне нравиться ваша идея. Подготовьте список технического обеспечения операции для приказа. Все необходимое будет выделено немедленно. Карты доставят завтра с точкой дислокации 101 дивизии.

— Господин подполковник, с вашего позволения мы уходим, — вмешался в разговор Киселев. На лице — застывшая ухмылка. Офицеру Смерш надоело слушать пафосную речь комбата и немецкого всезнайки. — Спелись птички, — подумал он. — Ну-ну! Надолго ли. Кто останется в живых — пропустим через систему. Вот тогда предметно и поговорим. Напомним все неприятные случаи. Особенно май 44 года. Как кость в горле сидел тогда «Ариец». Фронтовой Смерш на уши был поставлен. Говнюк!

— Вы свободны, майор Шлинке, — сухо произнес Ольбрихт. Он чувствовал негативное отношение русского офицера к себе. Но разбираться в чувствах майора ему было некогда. — Старший лейтенант Клебер в вашем распоряжении. Вам действительно надо готовиться к своей операции. О ходе подготовки доложите завтра.

— Пойдемте, Ганс, нам делать здесь больше нечего, — съязвил Киселев, вспомнив имя Клебера.

— Одну минуту, господин майор. Попрощаюсь с комбатом.

— Давай, только недолго. Я на улице покурю. Изжога, мать твою, свинину подсунули «власовцы»…

Старший лейтенант Клебер наклонился к комбату. Заговорил тихо на русском языке. Новосельцев вздрогнул, услышав русскую речь из уст немецкого офицера, но сразу успокоился. Глаза потеплели. Капитан уже знал, кем в действительности является Клебер.

— Помни, Николай, все, кто останется в живых, будут реабилитированы, — прошептал разведчик. — Боевая задача должна быть выполнена при любых обстоятельствах. Доведите эту важную мысль до штрафников. О причинах нашего временного сотрудничества с Вермахтом я вам говорил. Повторяться не буду. Помните, что может быть за разглашение тайны. Вы поняли меня?

Новосельцев безмолвно кивнул.

— Будем живы — обязательно встретимся, — дополнил Михаил. — Прощай, Коля! Ни пуха, ни пера!

— К черту!

Миша впервые обнял русского офицера. Объятие крепкое, дружеское. В глазах Николая он прочел искреннее уважение и любовь к братскому народу, силу воли и духа в совместной борьбе с фашизмом….