Взошло солнце, и у твари появилась возможность напасть на них с испепеляющим лучом, но она даже не подумала об этом. Она продолжала корчиться и трястись. Эллен глядела на нее глазами, полными ненависти.

— Она ведет себя, как сумасшедшая, — с отвращением заметила она.

— Может, так и есть, — сказал Борден. — По крайней мере, она устала. Но мы тоже устали. — Он сказал в микрофон. — Вероятно, ты не понимаешь, о чем я говорю, но зато прекрасно понимаешь, что хочешь отдохнуть. Так вот, я не дам тебе отдыхать.

И он передал микрофон Джерри, который вдруг вспомнил речь Спартака перед гладиаторами.

Но горы живого желе были уже страшно утомлены и дрожали явно с усилием. Постепенно их дрожь все слабела и слабела, пока вовсе не прекратилась.

— Мне кажется, оно умерло, сэр, — сказал Джерри.

Борден выключил рацию и тут же снова включил. Ужасное, величиной с половину кубической мили желейное существо даже не вздрогнуло.

— Абракадабра, — сухо сказал Борден. — Фокус-покус, э плюрибус унум.

Никаких признаков жизни. Борден продолжал мрачно следить за ней, но к полудню стало заметно, что масса еще недавно живого вещества начала изменяться. Она разжижалась. По ее глянцевым бокам потекли ручейки, становившиеся все больше. Они текли в пустыню, где должны были непременно высохнуть.

Не думаю, что нам захочется быть поблизости несколько следующих недель, — с отвращением сказал Борден. — Давайте вернемся на корабль.

И тут Эллен впервые за последние дни вспомнила о Сэттелле.

— А как же Сэттелл? — спросила она.

— Мы опередили его по пути сюда, — мрачно ответил Борден. — Но думаю, что он едет сюда. Он наверняка захочет удостовериться в нашей гибели. Поскольку он не знает, что такое белое пятно, то, мне кажется, он посчитает, что нам или окажут помощь, или убьют. Если он доберется сюда и увидит, что мы не стали друзьями с белым пятном, он будет уверен, что мы мертвы. Тогда он поедет обратно к кораблю. Думаю, мы встретим его на шоссе.

Так и случилось. На второй день обратного пути они увидели автомобиль Сэттелла, едущий им навстречу, поскольку золотистый металл хорошо отражал солнечные лучи.

Джерри тут же завел машину за ближайшую дюну, и они с Борденом залегли на вершине. Сэттелл мчался со скоростью сто пятьдесят миль в час, поднимая позади длинный шлейф песка.

Борден и Джерри выстрелили одновременно тонкими лучами пламени из золотистых ружей. Машина Сэттелла промчалась мимо них, но тут по ее колесам, которые были вовсе не похожи на колеса, ударил луч пламени, и они разлетелись в пыль. Машина пошла юзом, трижды перевернулась и остановилась.

Овальное ветровое стекло откинулось в сторону, и через него выполз Сэттелл. В руках у него оказалось золотистое ружье. Должно быть, он потратил много времени, разыскивая его в разрушенных фортах. Размахивая им, он побежал к дюне, вопя от ненависти. Потом остановился.

Его ружье выстрелило, но луч оказался очень коротким и поджег пустыню прямо перед ним. И Сэттелл рухнул ничком в пламя.

Когда полетный журнал и карты звездного неба нашлись в машине Сэттелла, Борден и Джерри разом вздохнули с громадным облегчением.