С помощью стеблей вьюна я перепрыгнул на нижнюю ветвь дерева, оказавшись напротив хищника. Это было опасно, но давало лучшее положение для обстрела. Я открыл шквальный огонь, стреляя туда, где могла находиться звериная пасть и морда.

После первых удачных попаданий, хищник взвыл от боли, но не отступил. Когда же я попал ему в средний глаз, вой резко оборвался. Издав предсмертный рык, зверь рухнул вниз, и вскоре затих. Джунгли снова погрузились в привычную тишину, нарушаемую редкими криками ночных животных.

Я облегчённо вздохнул, ощущая запоздалую дрожь в коленках. Потом спрятал оружие и вернулся к своей лежанке, чтобы достать из сумки фонарик.

Широкий луч яркого света выхватил из темноты крупную тушу необычного на вид существа. Как я и думал, оно действительно было покрыто толстым панцирем бурого цвета. Кое-где на нём виднелись белёсые ожоги от лучей бластера. Головы как таковой у хищника не было. Вместо неё имелся бронированный горб, плавно переходящий в две суставчатые лапы с тремя загнутыми когтями. Дальше тянулось мощное туловище с задними лапами и раздвоенным хвостом.

Под горбом располагались три глаза, один из которых был мною выжжен, а ниже десяток длинных отростков. Они, судя по всему, заменяли зверю органы чувств. В верхней части туловища находилась большая клыкастая пасть, из которой торчал длинный желтоватый язык.

— Ну и тварь, — брезгливо пробормотал я, отключая фонарик. — Не дай Бог, такая в кошмаре приснится…

Отгоняя жуткие мысли, я опять улёгся на развилку ветвей, но дальнейшие попытки уснуть, ни к чему не привели. Идущий снизу противный запах мешал расслабиться.

Вскоре под деревом, где лежал убитый зверь, послышалось шуршание множества ног. Однако я уже знал, что там занялись своим делом местные падальщики, разделываясь с мёртвой добычей многочисленной группой.

Внешне они походили на земных муравьев или термитов длиной с человеческую ладонь. Их тела покрывал жёсткий хитин ярко-рыжего цвета. Для живых существ они были безопасны, но мешать им ужинать не стоило.

Возня внизу продолжалась до самого утра. А, когда в джунглях стало светать, я увидел два десятка существ, которые доедали убитого хищника. Делали они это изнутри, вытаскивая оторванные клешнями куски мяса через открытую пасть зверя. Другого способа добраться до свежей пищи не было.

Мне вдруг захотелось поближе рассмотреть тёмно-красные глаза мёртвой твари. Я осторожно спустился с дерева, и падальщики нехотя разбежались в стороны. Возле останков лесного хищника, я гораздо сильнее ощутил вонь, исходящую из его нутра.

Быстрыми движениями кинжала я вырезал уцелевшие глаза. На ощупь они были твёрдыми, что не могло не удивлять. Когда я срезал верхнюю кожистую оболочку, у меня на ладони остались два круглых рубиновых шарика диаметром около пяти сантиметров. Сразу возникал резонный вопрос, каким образом эти глаза могли видеть!?

Оценив внешнюю красоту трофея, я решил оставить гладкие бусины себе, и спрятал их в нижний карман комбинезона. Задерживаться рядом с убитым зверем больше не имело смысла. Поэтому я направился дальше, вдогонку за яхтой и брюхоногом.

Прошло ещё четыре дня, прежде чем жёлтая стрелка браслетного пеленгатора вывела меня в совершенно новую местность — на каменисто-песчаный берег полноводной реки. Правда, сначала мне пришлось резко изменить маршрут движения, чтобы не увязнуть в грязи обширных болот, которые преграждали путь на северо-восток. Таким образом, я потратил лишний день на поиск выхода из опасного района, но смог избежать серьёзных неприятностей, или смерти в трясине.

Сидя на тёплом белом песке и наблюдая за мелкими волнами, я пытался разглядеть противоположный берег широченной реки. Однако смог сделать это лишь с помощью подзорной трубы. Именно в этих медленно текущих водах несколько дней назад проплывал мой космолёт, влекомый морским чудовищем.

Я по-прежнему отставал от них на сотни километров, но думать о потере «Звёздной акулы» не хотелось. У меня ещё были силы продолжать погоню. Если удастся сделать плот из небольших стволов поваленных деревьев, то…

Додумать мысль я не успел. За спиной послышался тихий шорох, и на мою голову обрушился тяжёлый удар. Затылок взорвался болью, после чего окружающий мир исчез.