– Господи, да по фигу! Ты зануда похлеще Лии! А она заставила меня лечь спать в футболке и длинных штанах. – Он раздраженно спрыгивает со стола, поднимает ручку и демонстративно втыкает ее в канцелярскую подставку. – Довольна?

– Да я не к этому! Ты можешь ее перемещать?

– А ты что, нет? Это всего лишь ручка.

– Это всего лишь сон! – Я пытаюсь взять хоть что-то: карандаш, лист бумаги, скрепку. Не то что поднять, даже сдвинуть не получается. – Ты типа всемогущий? Как ты это делаешь вообще?

– У тебя слишком бедное воображение. – Он даже не кажется удивленным. – Это сны. Здесь все условно. Чтобы попасть в твой сон, я нырял в море во сне Лии. Просто сила мысли. Ты представляешь – оно и происходит. Вот, смотри. – Он ткнул в круглую кнопку на системном блоке – и компьютер приветливо зажужжал. – Понимаешь? Но реальный комп Фомина сейчас стоит себе, собирает пыль.

– А откуда ты знаешь, что то, что мы на нем увидим, – правда?

– Ниоткуда. Придется поверить. Но ведь я же узнал твой ник, нашел тебя в скайпе. – Мурад стучит пальцами по столу, дожидаясь, пока заставка прогрузится. – Слушай, ты слишком загоняешься. Сама себе ставишь всякие барьеры. Типа я сплю, это все не по-настоящему… Вот ничего и не выходит.

– Да это невозможно!

– Во-во, я про это и говорю. Небось хочешь потрогать уже своего кумира-коматозника, а не получается, да?

– Почему сразу кумира? – делано удивляюсь я.

– У тебя глаза такие были… как у тринадцатилетних фанаток. И потом, Лос-Анджелес, дорогая больница, в которой всякие звезды лечатся… – Его физиономия так и лоснится от самодовольства. – А что ты так на меня смотришь? Я погуглил.

– А знаешь что? – Я подношу правую руку к левому предплечью, собираясь от души себя ущипнуть. – Идите вы оба к черту со своими способностями!

– Воу-воу, полегче! – Он делает вид, что сдается. – Давай-ка посмотрим, что за гадости хранит у себя на компе этот старый извращенец. Спорим, у него тут что-то…

– Ты вообще нормальный? – Я нервно ерошу волосы. Ощущение, словно попала в плохую компанию и никак не найду предлога уйти, хотя уже вовсю несет дурными последствиями.

– Спокуха. Шучу. – Он бегло щелкает пальцами по клавишам. Я и забыла, как это здорово – печатать, использовать клавиатуру, не испытывая неудобств. Когда-то я печатала быстрее всех в классе, Светлана Геннадьевна просила меня набирать для школы всякую ерунду… – И он еще возмущался, что его взломали! Пароль – слово «пароль», только в обратную сторону. Это зашквар даже для моей матери, а она, кроме «Одноклассников», ничем пользоваться не умеет. И почта не запаролена…

– Сомневаюсь, что это Мицкевич взломала. – Я невольно заглядываю Мураду через плечо. – Не похожа она на хакера. И в возрасте. Лет пятьдесят с гаком.

– А письма она Фомину строчила только так… Видимо, доконала старика.

Мурад открывает последнее письмо Фомина:

«Анна Федоровна, мне не хотелось бы переходить на оскорбления, но подход ваш я считаю ненаучным. Вы можете сколько угодно верить в ясновидение и рептилоидов, но к пациентам вас подпускать нельзя! Это, с позволения сказать, эзотерика какая-то! Я жалею, что пошел у вас на поводу и порекомендовал вас Орловой. Взлом моего облака переходит все границы. Я лично позабочусь, чтобы вас лишили лицензии и запретили всякую медицинскую практику!»

– Он написал ей кучу угроз, собрался лично ехать разбираться, а она не ответила. И тут раз – и Фомина находят мертвым. Странно, не думаешь? – Мурад ухмыляется, как человек, который разгадал величайшую тайну.