Вот черт! И угораздило ее влюбиться в психиатра! У него внутри словно встроенный детектор лжи. Не ведется ни на какие фокусы, а ведь она так старалась!..

– Сегодня покрашусь, – буркнула Лия и отвернулась.

– Переживаешь за него, да? – Паша снова притянул ее к себе и сочувственно заглянул в глаза.

Почти все разговоры в последние дни сводились к Мураду, поэтому сейчас Паше не требовалось уточнять, кого он имеет в виду.

– А как еще? Получается, мы его предали. И это после всего, что он сделал для нас… Я же не прошу выпустить его! Просто навестить! Увидеть, поговорить, объяснить…

– Рано. – Паша задумчиво намотал ее локон на палец. – Но не переживай. Будет еще время. Точно тебе говорю: он поймет. Не сразу, может. Но поймет, почему мы так поступили. А когда ему станет лучше…

– Ты ничего не рассказываешь! Где записи сеансов? Протоколы там или хотя бы заметки…

– Кстати о протоколах. Мама хотела сказать тебе сама, но я не могу удержаться.

– Что там? – нахмурилась Лия. – Опять проблемы?

– На сей раз никаких. Дело Фомина закрыто, официальный вердикт – самоубийство. Больше тебя никто не побеспокоит. – Паша улыбнулся.

Новость, конечно, была отличная, но Лия не могла сейчас разделить радость. Он снова увильнул. Сменил тему, ушел от прямых вопросов. За следствие Лия давно не переживала, с того самого момента, как записи с наружных камер подтвердили ее алиби. Закрыли они дело или решили обвинить кого-то еще – это сейчас ее волновало меньше всего.

– Супер. – Лия взяла с комода резинку и стянула выцветшую зеленоватую шевелюру в узел. Иногда ей казалось, что Паша разговаривает не с ней, а с ее волосами.

С одной стороны, его можно было понять. Столько лет он грезил о загадочной девушке – два ящика комода с трудом открывались, доверху набитые ее карандашными портретами. С другой стороны, время от времени это начинало напрягать Лию.

Да, поначалу она не устояла перед ухаживаниями молодого симпатичного блондина. Не парень – картинка. Высокий, умный, широкоплечий. С пронзительными голубыми глазами и голосом, который пробирается в самые потаенные уголки души. А этот его восторженный взгляд… У Лии были ухажеры, мужское внимание она всегда принимала как должное. Но вот так, как Паша, на нее еще никто не смотрел. Словно видел перед собой не человека, а неземное существо. Фею, нимфу… кого-то посланного свыше. К тому же Паша гнушался дешевых подкатов, всегда умел найти нужные слова, прикасался к ней, как виртуозный музыкант к своему инструменту. Да и эпопея со снами и временным переворотом больше походила на сказку, чем на скучную историю знакомства в клубе или в интернете.

Лие казалось, что она знает Пашу давно, чуть ли не с рождения. И он чувствовал малейшую перемену в ее настроении, как будто заранее знал, чего ей захочется в следующую секунду. Но вместе с тем легко вскрывал любую ложь, а это раздражало не на шутку. Особенно учитывая тот факт, что сам Паша не откровенничал. И отчего-то отказывался подпускать Лию к Мураду. Мужская ревность? Нет, тут что-то другое.

– Он почти ничего не говорит, – тихо сказал Паша, снова безошибочно определив причину беспокойства.

– А про меня? Он что-то спрашивал? – оживилась Лия.

– Нет.

Ага! Вот оно, первосортное вранье! Что ж, у нее был хороший учитель.

– Что он сказал? – Лия скрестила руки на груди, отгораживаясь от Паши, пока он снова не заговорил ей зубы.