— Чувствуете? У него резаная рана трапециевидного мускула.
— Это меня штыком, — пояснил Джейми.
— Штыком! — воскликнула я. — А почему вы мне об этом не сказали?
Он пожал плечами, но тотчас негромко застонал от боли.
— Я чувствовал, как он ткнул меня, но не знал, насколько оно серьезно. Болело не очень.
— А сейчас болит?
— Болит, — коротко ответил он.
— Прекрасно, — заявила я, совершенно выведенная из себя. — Вы это заслужили. Будете знать, как носиться по горам, похищать молодых женщин, и у-убивать людей, и…
Я почувствовала, что сейчас зареву, и замолчала, стараясь овладеть собой.
В результате этого разговора Дугал окончательно потерял терпение:
— Ладно, ты можешь как следует сидеть верхом, парень?
— Он никуда не может ехать! — запротестовала я. — Он должен находиться в больнице. Конечно же, он не может…
На мои протесты, как и прежде, не обратили никакого внимания.
— Ты можешь ехать верхом? — повторил Дугал.
— Да, если вы уберете барышню с моей груди и дадите мне чистую рубашку.
Глава 4
Я ПРИБЫВАЮ В ЗАМОК
Остаток путешествия не был ознаменован какими-либо примечательными событиями, если вам не кажется примечательной ночная поездка верхом по весьма пересеченной местности, как правило, по бездорожью, в обществе вооруженных до зубов мужчин в килтах и при этом на одной лошади с раненым. По тем стандартам, к которым я уже начала привыкать, все это не выходило за рамки обыкновенного.
Светлые полосы занимающейся утренней зари протянулись над моховым болотом. Конечный пункт нашей поездки возник впереди в виде огромной массы темного камня, обведенной серой каймой света.
Окрестности уже не были тихими и пустынными. Цепочка плохо одетых людей тянулась по направлению к замку. Они отступали на обочину, чтобы пропустить скачущих рысью лошадей, и с любопытством рассматривали мое одеяние, явно казавшееся им чужеземным.