Наконец удалось твёрдо закрепиться на стене, и тут вступила в дело другая заготовка — сразу за солдатами на стену поднялись лучшие лучники. Каждый нёс с собой два колчана стрел, а специально выделенные люди ещё по три. Кроме того, солдаты уже привязывали к скинутым верёвкам ещё колчаны. Как только лучники оказывались на стенах, они открывали убийственный огонь по подходящему к защитникам подкреплению. Причём пехотинцы, выполняя приказ, со стен не спускались, а только держали подступы, прикрывая лучников. Противник быстро понял, что к чему, и солдаты перестали тупо выбегать из-за укрытий. Но лишившись подхода подкрепления, защитники стен оказались обречены, и вот ещё на нескольких участках удалось закрепиться.
Не дожидаясь, когда рухнут ворота, пехотинцы перешли в наступление. Сейчас началась уже свалка, но, в отличие от солдат графа Иртинского, пехотинцы Вольдемара действовали слаженными группами по восемь человек. В воцарившемся хаосе такая группа давала неоспоримое преимущество войскам герцога. И даже будь пехотинцев меньше, чем войск графа, то и тогда результат получился бы один. Солдаты очень быстро разобрались, какое на самом деле преимущество даёт им такая тактика в тесных переулках, узких проёмах между строениями, а также в коридорах донжона. Тем более подоспели уже и арбалетчики, приданные каждому взводу. Лучники старались занять места повыше и вели обстрел с уцелевших крыш.
Такой слаженной атаки враг долго не выдержал и сломался. Володя это понял по донесениям ещё до того, как началась повальная сдача в плен. Войска самого графа по-прежнему сражались отчаянно, но проблема в том, что их у него немного, не больше пятисот человек — остальные его вассалы и их люди. Сражаться насмерть у них не было никакого стимула, тем более у рядовых. Поняв, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, они стали сдаваться.
Володя в сопровождении Конрона, Танзани и гвардейцев короля въехал через разбитые ворота и оглядел площадь перед ними. Покачал головой:
— Как всё бессмысленно…
— Что именно? — удивился граф.
— Да вот это… Поднимать руку на своих в то время, как вторгся внешний враг…
— А что, у вас на родине, князь, такого не было?
— Было, граф, к сожалению. Потому и говорю, что бессмысленно.
Володя обратил внимание, что вокруг убитых и раненых уже вовсю суетятся медики. Князь одобрительно кивнул и пришпорил коня. Выглядел он слегка бледновато, когда смотрел на трупы вокруг, но при этом не отворачивался. Конечно, это уже не первая битва, в которой ему довелось участвовать, но первая, которая велась с таким ожесточением. Трупов оказалось очень много.
Бои продолжались в основном в самом замке, где укрепились самые преданные сторонники графа. Офицеры, следуя приказу не рисковать людьми попусту, дожидались арбалетчиков, и те почти в упор расстреливали баррикады из мебели. Мощные арбалеты насквозь прошивали доски, доставая прячущихся за ними солдат. Если же те, не выдержав обстрела, пробовали переходить в контратаку, то их встречали сдвинутые щиты и выставленные копья. В тесном коридоре такая оборона была практически несокрушима.
В донжоне Володя и высшие офицеры прошли в одну из относительно уцелевших комнат, где и обосновались, дожидаясь известия о сдаче последних защитников.
— Когда вы сказали, что замок можно взять за две недели, я не поверил, — сказал граф. — Вы в который раз удивляете меня, милорд. Оказывается, эти ваши инженерные части не такая уж блажь, как я полагал раньше.
Володя только кивнул, продолжая глядеть в окно. Потом посмотрел на часы.
— Уже два часа пополудни… Если бы все защитники оборонялись так же, как это делал отряд графа, боюсь, мы бы ещё долго тут возились.
— Ну не все же такие, — пожал плечами Конрон, успев где-то разжиться кувшином с вином и теперь старательно выискивая кружку. Не нашёл, пожал плечами и отхлебнул прямо из кувшина.
В этот момент дверь распахнулась и в комнату ворвался солдат. Конрон вскочил, отбросив кувшин и схватившись за меч, Танзани положил руку на рукоять. Но солдат оказался своим, правда, выглядел очень уж бледно. Оглядев комнату таким диким взором, что все невольно попятились, он махнул рукой.
— Милорд… там… ужас что… они…
— Что?
— Прошу вас за мной… идёмте…