— Уже здесь, ваше сиятельство. — Подскочивший к столу невзрачный человек положил перед мальчиком стопку бумаги и поставил банку с чернилами.

— Спасибо. А вы кто?

— Я писарь, ваше сиятельство. Писарь допросной канцелярии. Веду допросные листы. Я узнал, что вызвали палача для работы, и поспешил сюда…

— Вот как? Отлично. В таком случае, занимай своё место и записывай. Полагаю, твои записи лишними не будут — я их потом перечитаю.

— Конечно, ваше сиятельство.

— Нинрон, где вино?

— Сейчас узнаю, милорд…

— Ладно, оставь. Пошли кого-нибудь, а сам садись. Всё равно вино пока не нужно — мы начнём с солдат. — Володя повернулся к одному из тюремщиков: — Давайте кого-нибудь из рядовых. Когда я закончу с ним — отправите в лагерь, где собирают всех пленных.

— Не в камеру, милорд?

— Нет, конечно, они же военнопленные, а не преступники. Камеры нам для других пригодятся. Давайте первого.

Им оказался латник первого десятка, как он сам представился… когда чуточку пришёл в себя. Войдя в пыточную, он сразу увидел палача с огромными щипцами. Нервно сглотнув, латник осторожно поднял взор, встретился с ласковой улыбкой Бортона и плавно осел на пол. Володя дождался, когда не в меру впечатлительного солдата приведут в чувство, и приглашающе махнул на стул. Он специально попросил собрать в тюрьме тех, кто знает локхерский, так что проблем с языком не возникло.

— Ну, не стоит так переживать, — подбодрил латника Володя. — Уверяю, что сей очень добрый господин, который вас так напугал, не имеет к вам никакого отношения. Вы же военнопленный, а не шпион какой-нибудь. Ну, а то, что с вами беседуют именно здесь… так я человек занятой, а допросить многих надо. Так что потерпите немного.

Бортон загремел своими инструментами у печи, и солдат тут же заверил, что готов ответить на все вопросы.

— Ну-ну. Поверьте, я человек чести, поэтому не буду призывать вас нарушить присягу. Просто хотелось бы кое-что уточнить… внести ясность. Вот вы говорите, что служили в первом десятке, а что это значит? Этот десяток первый по счёту или первый — потому что лучший?

— Наш десяток всегда был лучшим! — возмутился солдат, забыв даже о палаче и о том, где находится.

— О! — Володя чуть привстал и кивнул. — Очень рад приветствовать такого храброго солдата. А как вы определяли, что именно ваш десяток лучший? Вы у себя соревновались?

— Да. У нас всегда проводили соревнования.

— Вот как? Интересно-интересно. А в чём заключались эти соревнования?

Казалось бы, невинные вопросы, но ответы постепенно проясняли для Володи структуру и организацию родезской армии. Причём сами вопросы были настолько невинные, что солдат никак не мог понять, зачем этот милорд тратит время и интересуется такими пустяками. Он думал, его будут выспрашивать о каких-то секретах, которых он знать не знает, а тут… Искренний интерес к соревнованиям, к тем приёмам, которые лучше всего получались именно у него. Странный милорд даже попросил кое-что продемонстрировать, после чего восхищённо цокал языком. Спрашивал, чем и как они питаются. Согласился с ним насчёт воров-интендантов и что им надо руки рубить. Ну и дальше в том же стиле. После получаса такой беседы солдата отпустили. Володя минут пять что-то писал, выделяя главное. Те выводы, к которым он пришёл, но которые ещё требовали уточнений, помечал вопросительными знаками. Если вывод был важным и требовал обязательного уточнения — ставил ещё восклицательный знак.

Тем временем ввели очередного солдата, и всё пошло по новой. Разве что времени на него Володя затратил меньше. Снова кажущиеся невинными и бессмысленными вопросы, беседа на отвлечённые темы, уточнения, брошенные вроде бы не в тему.