– В чем?

– В спирте.

– А-а-а. Понятно. Я почему спрашиваю… У нас проблема. Где-то в доме, возможно, еще хранится пузырек с ядом, и отравитель, не исключено, решится повторить свою попытку. Необходимо обеспечить Федору Семеновичу безопасное питание. У вас есть предложения?

Я пожала плечами:

– Странно, что вы спрашиваете об этом у одной из подозреваемых… Ну, для того, чтобы быть уверенным, что в пище нет цианида, можно кормить его вареными яйцами, цельными свежими овощами, фруктами, зеленью. Воду можно набирать из-под крана. Поручите это Лидочке – уж она проследит… Это в ее интересах… А вы не думаете, что теперь Деда попытаются убить каким-то другим способом?

Глаза сыщика вспыхнули:

– И вы можете сказать, каким?

Проклиная себя за свой несдержанный язык, я поспешила откреститься:

– Да откуда же мне знать?

Однако интерес в глазах Городецкого не спешил гаснуть. В его движениях и голосе вдруг снова, как раньше, возникла ленца. Он подошел ближе, оперся рукой о стену над моей головой, смерил меня взглядом и произнес, растягивая слова:

– Вы очень интересный персонаж, Елена Викторовна. Мне будет очень жаль, если именно вы окажетесь отравительницей.

Так и не поняв, что это было: комплимент или угроза, я вывернулась из тесного пространства между стеной и мужским телом, жар которого я буквально ощущала даже на расстоянии, отступила на шаг и парировала:

– Из нас двоих у меня преимущество: мне уже точно известно, что я не преступница, а вы еще этого не знаете. Желаю вам скорее докопаться до этой истины.

Изобразив ледяное спокойствие, которого вовсе не испытывала, я гордо покинула кухню, ощущая себя победительницей, но, увы, только в этом раунде.

Поднимаясь наверх, я рвала и метала: да что себе позволяет этот сыщик! Расхаживает по всему дому, отдает распоряжения, лезет в нашу жизнь. Если бы я была владелицей дачи, этот Антон-пинкертон мигом бы отсюда вылетел. Но хозяин тут Дед…

На мгновение мелькнула мысль, что, если бы покушение удалось, сейчас дачей и всем остальным наследством распоряжалась бы я….

Подойдя к двери нашей с Кареном спальни, я открыла ее и замерла от удивления: у кровати на полу стояла на коленях… Мария Данваль.