– И что все это значит?

Сейчас дочь была похожа не на тридцатипятилетнюю женщину, с пустым, словно застывшим взглядом, а на себя времен учебы в школе или в унивеситете. Щеки разрумянились, глаза горят азартным огоньком, а на губах озорная девчачья улыбка, и весь ее вид выражал крайнюю степень любопытства и возбуждения.

– Да черт его знает, что все это значит. – Федор Владимирович пожал плечами и снова улыбнулся. – Я прагматик. И во всякие необьяснимые вещи я не верю. У всего есть вполне логичное обьяснение. Просто не всегда это обьяснение удается найти. В этой истории много странностей и, так как обьяснения им пока нет, все кажется загадочным и непонятным. Чуть ли ни мистика. Но, в любом случае, обьяснение должно быть, как и у всего прочего в этом мире. Ты сама сказала – дети ниоткуда не появляются. Моя задача попытаться помочь девочке адаптироваться и начать полноценно взаимодействовать с окружающим миром. Правда, в данном случае, я понятия не имею в результате чего нужна адаптация, и в чем конкретно ей нужно адаптироваться. И это крайне затрудняет задачу. Я хотел предложить тебе, возможно на время, взять ее к себе. Мне кажется, что в домашней обстановке, в более спокойных условиях, в ограниченном кругу людей, может наладиться какой-то контакт, который позволит установить связь. То есть найти способ общения и понимания друг друга.

Лена остановилась и посмотрела на отца.

– Пап, ты с ума сошел?!

– Почему?

– Это не домашний питомец, это ребенок. Как можно взять ребенка на время?!

Федор Владимирович улыбнулся.

– Лена, я не могу сказать тебе «Возьми эту девочку и пусть она будет твоей новой дочерью». Я не имею права так говорить. И я не знаю как вы поладите, как сложатся ваши отношения. Но этой девочке очень нужна помощь. Через какое-то время она окажется в детском доме. Она же не останется в Центре до своего совершеннолетия. А она в подобном месте просто пропадет. Погибнет, как цветок, который находится в абсолютно непригодных для него условиях. Было бы прекрасно чтобы вообще все дети, без исключения, имели семью. Но она точно не сможет там. В прямом смысле слова. Ей будет не просто плохо, она… в общем не сможет там… Она другая. Не знаю, как это обьяснить, но она СОВСЕМ другая. Я бы взял ее к себе. Можно бы уже и подумать об уходе на пенсию, возраст вполне солидный. Но ей нужен не старик, ей нужно чтобы рядом с ней была женщина. И если уж не мать, то та, кто в состоянии сопереживать ей, кто может понять пережитую ею драму. А то что она пережила именно драму у меня сомнений нет. И ты тот человек, который может ей помочь. Вы разные и в то же время, вы с ней похожи…

– Пап! Это безумная идея! Безумнее всех твоих предыдущих идей. Я не собираюсь участвовать в этом эксперименте над психикой этой несчастной девочки и над своей собственной… Я не хочу больше никаких детей! Ни своих ни чужих! Ясно?!…

Осознав что перешла на крик Лена покосилась на девочку. Не хватало только еще ее испугать. Уж то что кто-то вышел из себя и орет как ненормальный она точно должна понимать.

Девочка смотрела на Лену своими огромными голубыми глазами. Она не казалась испуганной. Скорее в ее глазах было что-то вроде сочувствия. Протянув в сторону Лены ладошку она погладила ее по щеке и после этого кивнула. Лена во все глаза смотрела на удивительную девочку.

– Боже мой! – прошептала она и губы у нее задрожали. Чувствуя что сейчас расплачется, она отвернулась. Взяв себя в руки она сказала спокойным ровным голосом. – Я не могу. Прости, детка…

Взглянув на отца она покачала головой.

– Как ты мог?!…

Выпустив из своей руки детскую ладошку она развернулась и пошла в сторону выхода с территории центра.