Погода налаживалась, как наладилась благодаря товарищу капитану и Ритина жизнь в госпитале. Он приходил к ней каждый день и отлучался только на время своих или ее процедур. Читал вслух газеты и книги, которые сумел достать, рассказывал новости с фронта и из их разведшколы. А как-то раз, когда унялись дожди, принес с территории охапку мокрых кленовых листьев. Листья пахли землей и свободой. Рита нюхала их, что букет роз, и хохотала в голос, а командир смотрел и улыбался.
Санитарка потом ужасно ругалась, что грязь в отделение тащит и вообще своими посещениями нарушает распорядок госпиталя. Рита даже успела испугаться, что ему запретят приходить. Но товарищ капитан ответил строго: пока боец находится на лечении, командир обязан поддерживать его боевой дух, – и вернулся к Рите в палату. Даже листья обратно принес. Санитарке осталось только неодобрительно ворчать.
Установились погожие солнечные деньки. Может, последние перед октябрьским похолоданием. Рита очень хотела успеть на улицу и выполняла упражнение для укрепления спины – лечащий врач пообещал, что разрешит сесть в кресло-каталку, если она будет хорошо стараться. И Рита старалась.
Она поднимала маленькие гантельки и посматривала на открытый дверной проем. Наверное, чаще, чем следовало, потому что натирающая полы санитарка бросила ей, не глядя:
– Да на осмотре ухажер твой, скоро придет.
Рита смутилась:
– Что вы такое говорите…
– А и чего такого? Ты не тушуйся, что он старше. Мой-то муж тоже был старше на девять лет, так мы с ним душа в душу, пока его кондратий не хватил… Главное, чтоб любил! А твой тебя любит, уж я-то такие дела вижу…
– Товарищ капитан никакой мне не ухажер, – рассердилась Рита, – а командир моей учебной группы. И ничего такого, как вы говорите, между нами нет.
Санитарка плюхнула тряпку в ведро и удивленно распрямилась:
– Вот те на! Что ни день – таскается к тебе из другого крыла через две лестницы, книжки читает, цветочки вон носит, и не ухажер? Эка! Всем бы таких командиров.
Рита помрачнела. Только сейчас она поняла, что уже давным-давно не спрашивала о Лешеньке. Да и он писем не слал, хотя она точно знала, что занятия в школе идут по штатному расписанию и свободное время у него было. Рита напомнила себе, что скучает и любит, что как только она снова начнет ходить, а он получит отпуск, будут они вдвоем гулять под ручку по территории госпиталя и болтать обо всем на свете… Но предательская фантазия подсунула прогулку совсем с другим человеком. Рита сердито тряхнула головой. Она не какая-то там легкомысленная дурочка, которая влюбляется в разных! Она любит Лешу и собирается за него замуж после войны, а если товарищ капитан что-то себе надумал в ее отношении, то придется его разочаровать. Она девушка верная и честная!
Когда командир, наконец, появился – ходил он еще на костылях, зато раны на лице почти зажили, – Рита принялась всем видом показывать, что ни на какой любовный интерес с ее стороны он может не надеяться. Она молча делала свои упражнения, отвечала прохладно и односложно и на капитана совсем не смотрела. Такая перемена заметно его озадачила.
– Березкина, случилось чего? Доктор опять прогулку откладывает?
Она ответила не сразу, выдержав многозначительную паузу:
– Доктор здесь ни при чем. Ничего не случилось, и я рассчитываю, что вы, как советский человек, понимаете, что ничего не могло и не может случиться.
Товарищ капитан сказал, что ничего не понял, и продолжал расспрашивать до самого вечера. Но Рита, проявляя выдержку опытного снайпера, ничего ему не отвечала, а только сыпала достаточно ясными намеками на невозможность чего бы то ни было между ними. Капитан намеков не понял и ушел раздосадованным.
На следующий день появился с опозданием – Рита не знала, что он расспрашивал лечащего врача о причинах ее состояния. Как обычно устроился на стуле у ее койки, привычно отставил костыли к стене и вытянул из кармана сложенную трубочкой газету. Как ни в чем не бывало, рассказывал о затишье на фронтах. Рита занималась с гантелями и ничего не отвечала. Вскоре повисло напряженное молчание.
Наконец, капитан спросил тихо:
– Рита, я вас чем-то обидел?