– Не переживай. – Сэм провел большим пальцем по моей ладони, и я едва сдержалась, чтобы не прикрыть глаза от удовольствия.

Он познакомил меня с коллегами из отделения неотложной помощи, шутил с врачами и санитарами. За те несколько недель, что прошли с момента его распределения, он уже чувствовал себя так уверенно, как будто всю жизнь тут работал. Это было какое-то волшебство, которым, казалось, владел лишь он. Едва надев халат, он сразу вживался в роль, для которой словно был рожден.

Пока Сэм показывал мне процедурный кабинет, приемный покой и радиологическое отделение, я изо всех сил старалась не думать о предстоящем разговоре. В отделении неотложной помощи пока было тихо, и Сэм с ангельским терпением объяснял мне, что нужно делать в чрезвычайной ситуации, прошелся со мной по списку препаратов первой помощи и не скупился на похвалу, когда я задавала уточняющие вопросы.

– За теорией идет практика, – объявил Сэм, стоя передо мной в пустом процедурном кабинете, – так что давай-ка найдем нам первого пациента!

– Буду следовать за тобой как тень.

– А сама сможешь поговорить с пациентом, если я буду рядом?

Я нервно сглотнула, сердцебиение участилось.

– В прошлый раз у тебя очень хорошо получилось, – подбодрил Сэм, словно чувствуя мою неуверенность. – Ты будешь задавать вопросы и попробуешь найти к пациенту подход. Если не получится, то дашь мне знак и я тебя сменю. Хорошо?

После секундного колебания я кивнула. А что тут думать? Я робела перед этой задачей, но я пришла сюда учиться. Набраться опыта в безопасной среде, чтобы однажды работать так же уверенно, как Сэм.

– Хорошо, – ответила я, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал твердо.

– Отлично. Мою наставницу зовут Хизер Мур, она врач отделения. Она доверила мне вести нескольких пациентов и придет только после того, как я их посмотрю. Но я буду с тобой все время.

– Звучит обнадеживающе, – ответила я, пока мы шли по коридору. Я про себя повторяла порядок расспроса по анамнезу и даже не заметила, как к нам подошел санитар.

– Сэм, у нас для тебя есть кое-кто во втором кабинете. Мужчина, примерно шестьдесят лет, алкогольная интоксикация, кровотечение из раны головы. Сын говорит, что тот упал дома. А сам джентльмен очень обеспокоен, требует дать обезболивающее.

Когда я осознала всю серьезность ситуации, у меня сжался желудок. Мы не в учебной аудитории, тут все по-настоящему. Реальная жизнь, живые люди. Алкогольная интоксикация. Отравление алкоголем. Наверное, про Остина тогда тоже так сказали. Правда, он не был обеспокоен, как этот человек, он уже был мертв.

Сэм кивнул.

– Хорошо, идем.

Пока мы шли по коридору, я почувствовала боковым зрением его взгляд.

– Ты все поняла?

– Пациент с алкогольным отравлением? – выпалила я.

– Да, – Сэм сделал паузу, и я на долю секунды увидела, что скрывалось за его профессиональным образом. Уверена, его мысли сейчас были примерно теми же, что у меня, – у нас часто бывают такие пациенты. Чаще всего поступают под утро. Многие, к сожалению, с улицы. Или после того, как их нашли родственники, – он помешкал. – Чаще всего там замешан не только алкоголь. Не хочу ни в чем обвинять этого мужчину, но когда человек сразу просит дать ему опиоиды, то речь часто идет уже не только об опьянении.