Молотов. Нет, на пленуме.

Рыков. Мне кажется, до пленума была послана коротенькая информация, письменная.

Эйхе. Нет.

Молотов. Вы знали до пленума об этом деле или же после? Первое впечатление у вас какое было? На пленуме это было для вас неожиданностью?

Рыков. Этого я не помню.

Сталин. До пленума, очевидно.

Рыков. Я не могу сказать.

Сталин. Иначе это было бы для вас новинкой. Он, очевидно, до пленума знал. После пленума все знали.

Рыков. Мы все знали – и я и вы – об этом задолго до пленума.

Сталин. Пленум был в октябре, а собрание было у вас в августе.

Рыков. Я не помню, помню, что летом.

Молотов. На пленуме это дело было для вас новостью?

Рыков. О рютинском деле все мы знали, и я еще знал до того, как поехал Томский.

Молотов. При чем тут Томский? На пленуме все узнали о рютинской платформе.

Рыков. Нет, я знал об этом раньше.

Молотов. Раньше знали?

Рыков. Я не могу ясно вспомнить, но, по-моему, раньше.

Молотов. Это совещание было на даче Томского до пленума?

Рыков. Я не могу вспомнить – до или после.»30

Затем выступал Матвей Шкирятов, секретарь партколлегии ЦКК ВКП(б) и член комиссии партконтроля. Он тоже много говорил о предательстве правых и убедительно обосновал, почему Рыков враг: «Спрашивают Рыкова – читали рютинскую платформу? «Да, читал, но когда я прочел, я не согласился с ней и ушел и больше ничего». «С Радиным о контрреволюционной работе, о терроризме говорили?» – спрашиваем далее Рыкова. «Ну да, говорил. Я его разубеждал и больше ничего». В чем же вы его разубеждали? Мыто ведь знаем, о чем говорил этот террорист – о террористических покушениях против отдельных членов ПБ. Значит, вы знали о его террористических намерениях? Знали, читали и обсуждали контрреволюционную рютинскую платформу; знали о террористических мероприятиях и даже «разубеждали» террориста, но все прикрыли, не довели до сведения партии и Центрального Комитета партии. Допустим, что вы признаете себя виновным только в этом, то и тогда вам не место быть в партии. Представьте себе такую вещь: каждый член партии, даже не член Центрального Комитета, а рядовой член партии, и не только член партии, а и каждый беспартийный, когда он слышит, что речь идет о терроризме, ведутся контрреволюционные разговоры, он обязан об этом сказать, сообщить, предупредить кого нужно, и так поступают преданные партии и Советской власти люди. Почему же вы этого не сделали? А если не сделали, значит вы участвовали в этом контрреволюционном деле, вы настоящие участники заговора против партии.»