Как я оказался на той обочине? Я, младенец, который мог только орать и пачкать пеленки? Думал над этим, и не раз. И каждый раз приходил к одному и тому же выводу – это мать. Моя мать, та, что ехала в «Жигулях» и за долю секунды до столкновения успела выбросить меня в окно. Кем она была? Или вернее – КТО она была?
Скорее всего – такая, как я. Тварь. Альфа. Кто еще может в мгновение, в доли секунды успеть оценить ситуацию, выбить дверь и вышвырнуть младенца на такое расстояние, чтобы его не коснулось всепожирающее пламя? Только она, Альфа. Больше никто.
Но сама спастись не смогла. Не хватило этой половины секунды.
Потому я и пытаюсь найти ее всю свою жизнь. Женщина, которая сумела сделать такое, пожертвовав собой ради сына, заслуживает, чтобы ее не забыли. Вернее, не забыли имя, потому что я ее все равно никогда не забуду.
Прежде чем меня вызвали снова, мы просмотрели несколько десятков боев. Даже не помню – сколько. Вначале мне было интересно, потом интерес притупился, и я лишь мельком следил за происходящим на Арене, общаясь с Варей, вдруг обнаружив, что она сильна не только в постели. Варя много читала, разбиралась в музыке и уж само собой – понимала в живописи. Смешно, да, выявить эти качества у женщины, которая на данный момент по факту является твоей гражданской женой. Или сожительницей, как говорят в народе.
Но не я первый, не я последний – одни, женившись, вдруг понимают, что связали жизнь с абсолютной дурой, способной лишь красиво встать на четвереньки, умело приподняв попу. Другие (как я!) находят в своей женщине то, что их приятно удивляет – например, общность интересов, недюжинный ум.
До сегодняшнего дня я знал только одну женщину, которая вызывала уважение своим умом. Ну да – моя мама. А тут… еще и Варя. М-да. Жизнь состоит из маленьких открытий. Иногда – приятных.
Когда объявили мой следующий бой, я чуть не прослушал свое имя, и Варе пришлось меня толкнуть, прежде чем я понял, что Анатоль Карпоу – это я. Распорядитель сегодня вообще как-то странно объявлял участников – на какой-то иностранный манер, как в кино про Поддубного. Там все борцы брали иностранные псевдонимы, чтобы зритель думал, что это на самом деле международный чемпионат. Возможно, что и здесь было что-то подобное. А может, дело было в анонимности – не все хотели, чтобы их имена были представлены широким массам в узком кругу. Мало ли у кого какие проблемы…
Ну что же, по канонам жанра моим соперником оказался тот самый каратека, с которым я схлестнулся в раздевалке – крепкий, жилистый парень с набитыми, мозолистыми кулаками. Я не расслышал его имени, да честно сказать, оно мне было неинтересно. Очередной манекен, который нужно сбить с ног, чтобы он больше не мог продолжать борьбу. И сделать это так, чтобы не слишком привлекать внимание – никаких побед в первые секунды боя.
Я ожидал, что противник сейчас начнет глумиться, угрожать, все как положено – опять же по канонам фильмов Брюса Ли и всего такого. Но нет. Каратека был сосредоточен, серьезен – никакой слабости, никаких лишних движений, эмоций, страстей. Как и положено настоящему бойцу. Я даже его слегка зауважал. Потому тоже не стал над ним глумиться, пытаться вызвать бурную, непродуманную атаку. Я просто ждал, глядя на то, как он осторожно обходит меня вокруг, фиксируя взглядом, настраиваясь на бой. Парень точно знал одно непреложное правило – «
И он так ходил минуты три, пока трибуны не начали свистеть, требуя настоящего боя, а не кружения двух хищников, рассчитывающих на ошибку противника.
Вообще мне показалось, что он хорошенько рассмотрел меня в первом бою и как следует оценил. Правильно оценил.
В общем, пришлось взять инициативу в свои руки. Я включил боевой режим, сделал два быстрых шага и за долю секунды двумя ударами успел разбить нос и губу противника. Кровь брызнула на кимоно, залив красным иероглифы, которых я не знал. (Нет, я все-таки выучу японский!) Провокация, конечно. Но сколько нам еще бродить по арене?
А когда парень бросился в атаку, как и все каратеки, попытавшись решить проблему ударом пятки в мой аристократический нос, вырубил его тем же самым коротким тычком в солнечное сплетение. А зачем придумывать велосипед? Все идет как надо, и я заработал уже десять тысяч. Хорошая прибавка, точно!
Вернулся к Варе, снова живительный пирожок с горячим чаем. Интересно, как это выглядит со стороны? Могут подумать, что в чае я принимаю какие-нибудь спецлекарства! Задумался – а ведь и правда контроля никакого. А если кто-то из моих противников решит увеличить скорость за счет транквилизаторов? Тогда как? Это наказуемо или нет? Скорее всего – всем плевать. Правил-то никаких.
Состязание продолжалось. Бои занимали уже гораздо больше времени, чем в самом начале, – бойцы остались самые опытные, слабые отсеялись в начале состязания. Этих так просто, голыми руками не возьмешь.
Я подсчитал, что до самого верха мне нужно пять боев. Если я одерживаю победу в каждом бою… хмм… что значит – если?! Одерживаю, само собой! Тогда у меня будет сорок тысяч – вместе с призовой наградой.
М-да… если бы кто-то всего год назад сказал бы мне, что буду считать свои деньги в тысячах, в десятках тысяч – не поверил бы! А я сижу вот, спокойно считаю, и рядом со мной красивая девушка, которая рассказывает мне смешную историю о том, как один из студентов влюбился в толстую натурщицу, и про то, как их застали на «месте преступления» голыми и пьяными, прямо на возвышении, на котором натурщица позировала во время работы. И как шло дознание – каким образом эта парочка смогла проникнуть в аудиторию ночью, при закрытых дверях, мимо вахтера, строго следящего за тем, кто и когда посещает заведение.
Не успел дослушать эпическое повествование. Варю прервал Собакин, появившийся из ниоткуда. Я понял, что кто-то домогается моего молодого чемпионского тела, по тому, как Варя замерла, глядя мне за спину. Тут же обернулся и с неудовольствием увидел знакомую физиономию. Вот только теперь Собакин был не так весел, как при нашей недавней встрече в спортзале.
– Хорошо идешь, Толя. – Собакин кивнул и рассеянно посмотрел на Варю. – Твоя девушка? Вы прекрасны, незнакомка! А ваш парень великолепен. Отличный боец.