– И на этом всё, успокоились? – звякнул металл в голосе гостя.

– У нас есть ещё одни аэросани, но этот… этот паразит перерезал какой-то шланг, а сразу это обнаружить не удалось. Проехали пару километров – и аэросани заглохли. Пока механик-водитель нашёл причину и починил, началась пурга, время было упущено.

– Товарищ народный комиссар, – вступил в разговор Лагин, – беглецу топлива хватило бы максимум на два часа езды. А вокруг на сотни километров непроходимая тайга, так что рано или поздно ему придётся бросить аэросани и идти пешком. Тем более что с этими местами он незнаком, да и волков в округе тьма-тьмущая. Более чем уверен, что этот Кузнецов не выживет.

– Мы задействуем авиацию, – торопливо добавил Мороз. – Вызовем из центра. Пусть полетают, уж брошенные аэросани всяко обнаружат. А пешком оттуда он далеко и впрямь не уйдёт. Это охотники могут сутками по зимнему лесу бродить, а этот, хоть и с ружьём, человек не местный, к тайге не приучен. Не волки сожрут, которых в округе видимо-невидимо, так мороз прикончит.

– Один Мороз уже пытался его прикончить, если не наврал, – съехидничал Ежов. – Скажите спасибо, что он вас из вашего же пистолета не пристрелил, а я такого горе-начальника жалеть не стал бы.

Яков Моисеевич вспомнил о своём утраченном нагане и поморщился. Оружие было именное, с гравировкой: «20 лет органам ВЧК – ОГПУ». Хорошо, если удастся найти окоченевший труп беглеца и вернуть наган законному владельцу.

– В общем, так, – хлопнул по столу ладонью Ежов. – Даю вам на всё про всё двое суток. Не найдёте его живым или мёртвым – пеняйте на себя. Разжалую к чёртовой матери! Ты, Мороз, уже был зэком, тебе не привыкать. И это ещё в лучшем случае, за такие ошибки вас обоих и к стенке поставить можно.

Мороз с Лагиным в этот момент почувствовали себя не очень хорошо, но постарались изобразить готовность сделать всё возможное, чтобы найти этого проклятого беглеца.

– Всё это время буду жить здесь, мои люди тоже. Самолёт вызовите, но и мой можно задействовать в поиске. Авиабензин есть?

– Есть, целая цистерна Б-70, как раз для аэросаней храним.

– Вот и заправите, отправите на поиски кого-нибудь глазастого, да и сами, если есть желание, слетайте. Если аэросани обнаружите – не садиться, даже если будет площадка, возвращайтесь за мной. Хочу лично взять эту гадину. Всё понятно?

– Так точно! – хором гавкнули Мороз и Лагин.

– Лагин, вы свободны, а вы, товарищ Мороз, задержитесь.

Дождавшись, когда за Лагиным закроется дверь, Ежов негромко поинтересовался у хозяина кабинета, резко перейдя на «ты»:

– Слушай, Мороз, у тебя же наверняка найдётся выпить?

– Как не быть, имеется, правда, самогон, но лучшей очистки, как слеза.

– Давай.

Через пять минут на столе стояла бутыль самогона, и впрямь кристально чистого, а также нехитрая, но аппетитная закуска в виде тонких ломтиков сала с розоватыми прожилками, нарезанных кружочками солёных огурчиков и кольцами пары луковиц, аккуратных небольших помидоров осенней засолки и полукраюхи хлеба. Начальник Ухтпечлага давно уже слышал о пристрастии наркома к «зелёному змию», и эта просьба удивила его только в первый момент. Сам он выпивал крайне редко, только когда припирала необходимость, вот и сейчас, судя по всему, было не отмазаться. Но всё же себе он старался наливать меньше, нежели гостю, впрочем, тот и не противился.

– Давай выпьем, Мороз, за здоровье товарища Сталина, – сказал короткий тост Ежов, одним махом опрокидывая в себя гранёный стакан.

Занюхал коркой хлеба, бросил в рот ломтик сала, а тем временем Яков Моисеевич вновь наполнил его стакан. Следующий тост был за то, чтобы ни одна контрреволюционная гадина не ушла от справедливого возмездия.