— Ладно, не важно, будьте любезны, помогите мне встать. Я тут, черт побери, как жук какой-то… Лежу на спине и не могу встать.

Она где-то совсем близко, метрах в двух. Ноги меня еще не очень слушаются, и я пробираюсь к ней ползком. Подо мной все трещит, разъезжается, проседает. Все безделушки Вэл разбросаны, перебиты, все ее сувениры, все воспоминания, все красивые вещицы, которые ей понравились. Стараюсь не думать об этом, потому что очередная драгоценность хрустит у меня под коленкой.

Шарю перед собой руками и натыкаюсь на что-то мягкое.

— Это ты, Адам?

— Это я, я, Сара.

— Сара.

Она говорит это, словно на уроке, как будто заучивает, старается не забыть.

— Сара, у которой дочка, — говорю я. — Сара, которая рисует.

— Са-ра. — Кажется, у нее в голове что-то забрезжило. — Сара с дочкой.

— Да-да, это я.

— О господи, вспомнила… Где Адам?

— Не знаю, Вэл. Его арестовали, помните?

— Вот черт! Мой мальчик. Мой чудный мальчик.

— Вы можете двигаться? Вы не ранены? Надо отсюда выбираться.

Весь дом вокруг стонет и вздыхает.

— Вэл! — повторяю я. — Вы не ранены?

— Нет. Не знаю. Помоги мне встать.

Наши руки встречаются в темноте, у нее они костлявые и дрожащие от отчаяния. Вцепляются в меня, как будто никогда не отпустят. Нам удается встать.

— Давайте выйдем на улицу, — говорю.

— Хорошо, лапа моя, а дверь у нас где?