Вседозволенность разрушает любую личность. Западные фильмы и на манер западных ток-шоу формируют представление в юных и не крепких головах фальшивых героев, которые пьют, курят, нюхают всякую дрянь и едят всякую хрень. И мы начинаем гнить изнутри. Медленно, но уверенно. В той же Европе на расстоянии 500 метров от любого учебного заведения не найдешь ни одного магазина, торгующего алкоголем или сигаретами. У нас в законе 50. И то, за небольшую взятку на местном уровне все дружно закрывают глаза. А наши дети на переменках подвергаются искушению сбегать с дураком-одноклассником за никотином, потому что это круто, и главный герой в сериале тоже курит.
Димычу я сказал большущее спасибо, но страну и мир мы не спасли. Ехать к ракетному генералу, которому, посмотрев в интернете, уже исполнилось 70 лет, я не захотел. Это было бессмысленно. Они что, реально все хотят сидеть в этой Думе вечно и зарабатывают на эликсир бессмертия? Посмотрел на таймер, прошло восемь часов, осталось шестнадцать с копейками. Теоретически, конечно, время еще есть. Но что-то мне подсказывает, что пора ускоряться, но в ускорении я не чемпион, чемпионом являются обычные блохи, которые могут разгоняться быстрее, чем космический шаттл.[38] Шансы на выживание нашей страны, в свете того, как идут мои дела в попытках донести информацию, ничтожны. Нащупал в кармане овальчик — мини радиостанцию. Сообщил Сергею, что я готов выходить. Получил ответ, что через пять минут будет на месте. Я побрел задумчиво к выходу. В чем моя ошибка? Может я не там ищу выход? Увидел на первом этаже
Думы выставку фотографий русских деревьев и подумал, что наши первооткрыватели ориентировались по березам. Шли до тех пор, пока были впереди березы. Там, где березы — там везде Россия. И наоборот. Я недавно вычитал информацию о том, что за последние 50 лет человек уничтожил 70 % мировых лесов. А 30 % из тех, что ещё остались, раздроблены на части и деградируют. И всё это ради получения денег, то бишь прибыли, выраженной в деньгах. Интересно, когда люди поймут, что деньги жрать нельзя? Когда останется последний глоток воды? Или, когда исчезнет последнее дерево, а вместе с ним исчезнет воздух, которым можно дышать? Жаль, что деревья не раздают Wi-Fi, за ними бы ухаживали, как за самыми дорогими предметами на свете.
Раньше мудрецы говорили, что миром управляет любовь. И все войны начинались из-за женщин. Сейчас все изменилось. Кардинально. Войны начинаются из-за денег. Торгаши захватили власть над миром. Деньги заменили женщин.[39] Торгаши не умеют ухаживать за женщинами, они не умеют любить, они могут купить любовь, и считают, что они в принципе, могут купить всё! Они правы, конечно, но только у Махатмы Ганди вышло придумать способ победы над торгашами-барыгами, выйдет и у нас. Я в это верю… Русские не могут долго питаться деньгами, наша Душа не позволит, рожденная на территории Руси, когда-то все мы наедимся и нас вырвет всем этим дерьмом. Обязательно вырвет… Любовь тоже исчезла. Да, любви нет, исходя из новейших исследований буржуйских ученых. Есть нейромедиаторы — дофамин и эндорфины, природные эйфоретики. Их выброс связывается с определённой особью. Читай, партнёром. Ну, а если быть чуточку поточнее, то, скорее, с поведением определённой особи, читай, партнёра. Есть фенилэтиламин. Он действует на ранних этапах. Но, повышенная выработка нейромедиаторов, как не крути, не может быть длительной. Если бы не срабатывал «стоп», то человек очень быстро бы утрачивал способность к рациональному мышлению. Вероятность помешательства была бы 90 %. Соответственно, предполагается, что такая чехарда, в среднем, длится несколько счастливых для особи месяцев. Но не более тридцати. Отсюда и опыт поколений, который рассказывает про любовь, живущую три года. Следом, якобы, в эту игру входят вазопрессин — окситоцин. Его прямое действие или воздействие на межгендерную связь, называемую в литературе или просторечии «любовью», пока довольно сомнительно, говорят химики, но продолжают изучать ситуацию. Эти гормоны, скорее, влияют уже больше на формирование так называемых «родительских» чувств. Любви нет. И, в сущности, нет ничего. Нет страха, тоски, нет ненависти и нет привязанности: есть лишь обычные гормональные всплески. Они обусловлены, исходя из кучи защищенных докторских и кандидатских диссертаций, психологической реакцией человеческой особи на определённую комбинацию внешних, и только внешних, раздражителей.
Сами реакции могут и отличаются и, к тому же, зависят от личности человека. Однако, они наверняка поддаются общей классификации. Ну и, как следствие, их можно назвать типовыми (обычными).
Мы различные так же, как и пластмассовые человечки из LEGO (конструктор). И, в сущности, нет гомо сапиенса, как такового. Есть робот, состоящий из биомассы. Биоробот. Организм, который действует в соответствии с заложенной в нём программой, и каждая клеточка в нем действует по своей собственной программе, но в комплексе, создающей целенаправленное движение от рождения к смерти, и, как это ни печально, осознающий себя. Именно самоосознание — это, наверное, самая печальная насмешка природы над видом по имени Человечество. И проблемка в том, что от осознания всего этого не становится легче, а, пожалуй, кроме грусти и липкой мерзости ничего не ощущаешь. Тупик.
Дальнейшее было все, как на автопилоте. Сергей. Машина. Разговор с ним. Туман усилился. Головокружение. Тошнота. И провал в темную бездну. Так вот, как теряют сознание. Наверное, и умирают так же. Вы знаете, что после смерти мозг работает ещё семь минут, и за семь минут вы переживаете всю жизнь снова, как во сне, потому что во сне время растягивается. В таком случае, вдруг вы сейчас в этих семи минутах. Откуда Вы знаете, живы вы сейчас или уже умерли и переживаете старые воспоминания? Надеюсь, я еще жив. У меня миссия. Мне нельзя умирать.
Когда я пришел в себя, первое, что я услышал, это музыку. Радио было настроено на волну «Радио на семи холмах». В данный момент из динамиков лилась композиция группы «Pink», в раю либо в аду вряд ли будет играть такая музыка. Значит, я жив.
Сергей повернулся ко мне и сказал:
— Иногда бывает полезно побыть в «отключке». Организм сам выключается, чтобы не сойти с ума от перенапряжения. Поэтому я и не мешал.
— Спасибо, — промолвил я, правда, показалось, что не своим голосом. Он стал каким-то севшим и хриплым, чуть прокашлявшись, спросил, — как думаешь, Сергей, что дальше делать будем? У меня не получилось достучаться до того, кто бы смог решить этот вопрос. У тебя есть телефон Славы?
— Какого еще Славы? — удивленно спросил Сергей.
— Да того, кто даже Богу может дозвониться! Слышал, есть такая шутка:
«Один друг говорит другому:
— Слава Богу, дозвонился!
— Какой еще Слава?»
Сергей улыбнулся широкой, искренней улыбкой. И сказал:
— Это хорошо, что ты такой юморной. У нас на войне всегда ценились пацаны, которые в любой ситуации не теряют присутствия духа и другим помогают его поддерживать. Куда едем? В Администрацию Президента? В Генеральный Штаб? В Министерство Обороны?
— Поехали, Володя. Сейчас по навигатору посмотрим, что ближе — с того и начнем!
Потратив почти все время до вечера, мы объехали все организации, но, не поверите, — дальше охраны ни в одном учреждении нас не пустили. Процедура была одна, как под копирку были все разговоры, движения, вопросы, проверка документов. Пытались выяснить у нас, какая причина поиска их начальника, потом смотрели обо мне информацию в компьютере, делая свое лицо страшно загадочным и пуленепробиваемым. Но лица потом принимали расстроенное выражение, видимо, не отыскав меня среди баз террористов.