– Мисс Уолкотт, вы заблудились?
– Нет, Фрэнк. Я просто хочу послушать музыку, – ответила она, гордясь тем, что говорит так спокойно.
– Ваш старик с меня шкуру спустит, если узнает. Идите домой. Таким девушкам, как вы, не стоит разгуливать по улицам в подобных нарядах. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Окошечко захлопнулось. Она все еще слышала музыку за запертой дверью. «Разве нам не весело?»[6]. В воздухе висел запах сигарного дыма.
Элса застыла перед дверью в растерянности. Ее даже не пустили? Но почему? Конечно, при сухом законе нельзя пить алкоголь, но все в городе могли промочить горло в подобных местах, а полицейские закрывали на это глаза.
Она бесцельно двинулась по улице в направлении окружного суда.
Тут она и заметила, что ей навстречу идет мужчина.
Он был очень высоким и худым, а блестящая помада лишь отчасти усмирила его густые черные волосы. Запыленные черные штаны обтягивали узкие бедра, белая рубашка под бежевым кардиганом застегнута на все пуговицы, узел клетчатого галстука туго затянут. Кожаная кепка лихо сдвинута на ухо.
Когда мужчина приблизился, Элса увидела, что это совсем еще мальчик – наверное, не старше восемнадцати, – загорелый, с карими глазами. (В романтических романах такие глаза именовались жгучими.)
– Здравствуйте, мэм. – Он остановился и с улыбкой сдернул кепку.
– Вы ко м-мне обращаетесь?
– Больше я здесь никого не вижу. Меня зовут Раффаэлло Мартинелли. Вы в Далхарте живете?
– Да.
– А я из оживленного мегаполиса под названием Тополиное у границы с Оклахомой. Не моргайте, когда поедете мимо, а то пропустите. Как вас зовут?
– Элса Уолкотт.
– Как продавца тракторов? Эй, я знаю вашего папу. – Он снова улыбнулся. – Что вы здесь делаете одна-одинешенька в таком красивом платье, Элса Уолкотт?
– Наверное, я и в самом деле одинока.
Темные глаза Раффаэлло расширились. Он сглотнул, дернув кадыком.