— Почему же вы тогда пошли за Павла Николаевича?

— О! Тут целый букет причин. Ну, во-первых, Костя от меня бегал, как ошпаренный. Интересная ситуация. Я ему нравлюсь, но он меня избегает.

— Вы знали, что нравитесь ему?

— Конечно, знала. Уверена не была. Обижалась на него, злилась. От обиды и с Павлом встречалась. Потом… время подошло замуж выходить. Кроме всего, Паша меня замучил. Он меня, Светлана Аркадьева, выходил.

— Как это: выходил?

— Очень просто. Три года упорно осаждал. Я чувствовала себя средневековой крепостью. Он ходил за мной, точно приклеенный. Всех кавалеров отвадил. Я сдалась, устала обороняться.

— Но в день вашей свадьбы всё могло измениться!

— А что могло измениться? Вы думаете, Костя был способен увести меня у Паши из-под носа? Чёрта-с-два. Это он позже осмелел. А тогда он бы попросту удрал в очередной раз. Да и я была настроена решительно. Я строила свою жизнь. Сама строила. Хотела, что б она зависела только от меня. Ещё Пашу жалела. Он так надо мной трясся. К тому же, я слово ему дала. Не в моих правилах свои слова назад брать.

— Неужели вы могли быть счастливы с Павлом Николаевичем?

— По-своему, может, и да, но недолго.

— Отчего?

— Как вам сказать? Человек-то он неплохой. Но… не любила я его. Он этого, правда, не понимал. Если бы не Костя, то мог не понять до скончания дней. Ведь я очень старалась быть хорошей женой. Родись ребёнок, возможно, привязанность моя к Паше окрепла бы, а так… нас, в принципе, ничего не связывало. Это, разумеется, моя вина.

— Вы наговариваете на себя. Насильно мил не будешь.

— Нет, нет, я точно знаю, что виновата перед ним. Дал слово — держи его.

— Скажите, почему, когда Константин Алексеевич приехал за вами, вы с ним не поехали?

— Потому и не поехала. Слово своё держала. Видите ли, Костя — сильный человек. Он мог без меня обойтись, а Павел… И я считала, раз вышла замуж за Пашу без любви, сама на себя хомут повесила, его обманула, то и должна сама расплачиваться. Некоторые понятия вроде порядочности, чести покоя не давали. Целый букет заблуждений.

— Наказали, получается, сами себя.

— Да, наказала. Но мне и сейчас кажется, что это было только справедливо по отношению ко всем троим..

— Но сейчас вы с Константином Алексеевичем.

— Я не могла не поехать. Ехала и не знала, успею застать его в живых или нет. Перед лицом смерти, знаете ли, начинаешь по-другому видеть, по-другому оценивать людей и поступки.