— Что ты сказала? — спросил он дрогнувшим голосом. — Я змеюкой ни черта не слышу.

— Сказала, что теперь ясно, как ты успел в столицу и обратно. А как врал про своего андалузца! Ты не перепугал всю столицу, когда заявился в драконьем обличие?

Он отрицательно мотнул головой:

— Нет, я спустился за городом, залез в кусты и там превратился в человека.

— И бежал по городу голый?

— Зачем голый? — почти обиделся он. — Взял сумку с одеждой. Ведь мне еще надо было принести тебе противоядие, а драконьи лапы — они не для хрупких пузырьков. Но ты совсем не то говорила, я видел по губам

— Ты боишься, что выносить и родить ребенка-дракона сложнее, чем обыкновенного? Но ведь твоя мама со всем справилась?

— Не знаю, она никогда не жаловалась на это, — сказал Хоэль, и по его удивленному голосу Катарина поняла, что он даже не задумывался об опасности, подстерегающей женщину, которая рождает дракона. — Она всегда рассказывала, как испугалась, когда я в годовалом возрасте вдруг превратился в дракона. Она смеялась, говорила, что всегда знала, что моим отцом был змей ползучий.

— Значит, ничего страшного, — сказала Катарина. — Она смогла — и я смогу.

— Она прятала меня, — сказал Хоэль. — Если бы кто-то узнал, что со мной происходит, меня бы сожгли.

— Она проявила огромное мужество, и за это я ей очень благодарна. Страшно подумать, что произошло бы, если бы я не встретила тебя.

— Ты говорила не то, — напомнил он.

— Конечно не то. Я сказала, что ты красивый, Хоэль Доминго! — воскликнула Катарина и обхватила его за шею. — Ты самый красивый на свете! Я так хочу посмотреть, как ты летаешь! При свете луны, наверное, это самое восхитительное зрелище в мире!

Хоэль смотрел на нее, словно не веря:

— Красивый? — переспросил он.

— Ты же не видел себя со стороны, — Катарина прижалась к нему, уже чувствуя знакомую дрожь в сердце и теле. — А я видела! И теперь влюблена еще сильнее.

Они начали целоваться и занялись любовью прямо между книжных полок, пока не вспомнили о кушетке наверху. Когда начался рассвет, Катарина взмолилась о пощаде — у нее уже не было сил, и Хоэль, наконец-то, обуздал свою страсть.

Кушетка была маловата, но для влюбленных размер не имеет значения. Уютно устроившись головой на плече Хоэля, Катарина уже смежила веки, но вдруг вспомнила кое-что и хихикнула.

— Смеешься? — тут же спросил Хоэль, и голос у него был совсем не сонным.

— Нет, просто забыла кое-что тебе сказать. Ты так на меня набросился, что не было времени.