— Этот огонь не может согреть гостя, — услышал я тихий мужской голос.
Я посмотрел на человека, пытаясь разглядеть его лицо, но мне это не удалось — лишь темнота наполняла капюшон. Черная, совершенно непроглядная тьма. В какой-то момент мне показалось, что там, внутри этой темноты, происходит движение мельчайших частиц, но я не был в этом уверен. Возможно, это лишь видение.
— Ты кто? — спросил я, пытаясь закутаться в мокрую одежду, но это не помогало — от холода меня трясло так, что даже зубы один на один не попадали.
— Страж, — тихо ответил он.
— Что ты охраняешь здесь? Вокруг ничего нет.
— Ты так думаешь? — равнодушно спросил он. — Каким нужно быть слепцом, чтобы не увидеть его.
Ну, я же не идиот? Вокруг сплошная темень, в которой ничего нет. Я еще раз посмотрел по сторонам и в этот момент за его спиной появилась светящаяся дверь. Как это может быть? Я готов поклясться, что еще мгновение назад здесь ничего не было!
— Это что такое? — удивленно спросил я.
— Лабиринт, — тихо ответил он. — Вот его я и охраняю.
— Зачем он здесь?
— Странный вопрос. С того момента как я здесь появился, он был всегда, поэтому — Лабиринт просто есть.
— И что ты здесь делаешь?
— Слежу, чтобы все шло своим чередом, — ответил Страж, затем поднял с земли толстую ветку и пошерудил ею в огне. Удивительно, но над огнем взметнулись искры. Вот только теплее от этого не стало.
В какой-то момент мне показалось, что я сплю. Ничего подобного на самом деле происходить не может. Даже в тот момент, когда я оказался в теле Соколова, я не испытывал такого недоверия к происходящим вокруг меня событиям. Сейчас же было полное ощущение того, что я брежу или сплю... Одно только непонятно, почему мне так холодно? Разве во сне так бывает?
— Смотрю, чтобы гости не потерялись по пути в Лабиринт, — добавил он через некоторое время.
— Кто такие гости?
— Ты, например.
— И мой путь сейчас лежит в Лабиринт? — недоверчиво спросил я, не до конца понимая, что происходит.
— Ну да. Таков установленный порядок. Другого пути нет.
Я посмотрел на светящуюся дверь, которая после его последних слов стала еще ярче.