Когда время снова сдвинулось и по коже хлестнул ветер, я соскользнула с ее спины – в сильные человеческие руки.

– Вайолет, – я узнала глубокий, паникующий голос. Ксейден. Но не могла двинуться, не могла даже разлепить губы, чтобы издать крик боли от того, что он надавил на рану. – Вот дерьмо, это яд. Борись.

Яд. Кинжал с зеленым наконечником.

Но что за яд может парализовать не только организм, но и магию?

– Я о тебе позабочусь. Только… только живи. Пожалуйста, живи.

Конечно, он хотел, чтобы я жила. Я важна для его собственного выживания.

Потребовались все силы, но я смогла на секунду приподнять веки – и от неприкрытого страха в его глазах екнуло мое сердце, перед тем как я потеряла сознание.

– Может, это не яд, – сказал кто-то низким голосом, когда я очнулась, хотя и не могла открыть глаза. Может, Гаррик? Боги, как же все болело. – Может, это магия.

– Ты видел, как она шарахнула молнией прямиком в башку вэйнителю? – спросил кто-то.

– Не сейчас, – практически простонал Боди. – Она тебя спасла. Всех нас спасла.

Но ведь не всех. Солейл и… Лиам мертвы.

– У нее кровь, сука, черная! – рявкнул Ксейден, прижимая меня к груди.

– Наверняка яд. – Имоджен плакала – я никогда не слышала, чтобы она плакала. – Сами посмотрите! Ее нужно доставить в Басгиат. Может, хотя бы Нолон сумеет помочь.

Да. Нолон. Меня надо отвезти к Нолону. Но я не могу ничего сказать, не могу разжать губы, не могу потянуться к мысленным тропинкам, с которыми уже свыклась, как с собственным дыханием. Быть отрезанной от Тэйрна, от Андарны… от Ксейдена – само по себе пытка.

– Туда лететь двенадцать часов, – повысил голос Ксейден. – К тому же я уверен, что у нее сломана рука.

Через двенадцать часов я уже буду мертва. Обещание нежного забвения уже манило с края сознания – обещание покоя, если я соглашусь расслабиться.

– Есть место поближе, – тихо сказал Ксейден, и я почувствовала его пальцы на своей щеке. Движение пугающе нежное.

Меня снова охватила волна огня, выжигая нервы, но я могла только лежать и терпеть.

«Прекратите. Боги, прекратите это».

– Да ты шутишь, – зашипел кто-то в ответ.